Румянцев Ф. Ф. Собеседник мой все время говорил об отлучении Василия Емельянова Выгорецким Собором в 1792 году, думая этим доказать, что Выгорецкие общежительные старцы не признавали брачной жизни, а, следовательно, и все Поморское Общество, по его мнению, должно было учить так же. Но прежде всего в 1792 году Выгорецкий Монастырь не имел в составе своем ни Андрея Дионисьевича, ни кого-либо из видных деятелей Поморскаго христианскаго общества; в нем управляли совершенно неизвестные люди, может-быть и Федосеевскаго направления. Подлинное Поморское учение процветало в монастыре до кончины последняго из сподвижников Андрея Дионисьевича, а затем могло измениться и совсем уйти в сторону.
Если уже основываться целиком на Выгорецком Монастыре, то нужно брать его в первое время его существования, когда монастырь был подлинно, безспорно поморским, а не брать в период его упадка, от котораго не имеем несомненных свидетельств, кто стоял во главе монастыря в 1792 г. Если собор, согласно приведенной истории об отлучении Василия Емельянова, действительно поступил так, то это служит только хорошим доказательством тому, что собор этот, хотя и состоялся в пределах Выгорецкаго монастыря, но управлялся Федосеевцами.
Если же мы возьмем учение первых Выгорецких учителей, то не найдем там запрещения вступать в законный брак, что не опроверг и мой собеседник. На свидетельства Ивана Алексеева, которыя я привел для доказательства существования в Поморском обществе учения о безсвященнословном бракозаключении во времена Андрея Дионисьевича, собеседник мой ничего не возразил. Если Алексеев и называет браки "мордовским поятием", то именно только те браки, которые Федосеевцы заключали в иноверных церквах и костелах, или в домах по одному согласию супругов без благословения и всенароднаго обычая (т. е. молитвословия и благословения родителей) одним "поятием", что практикуется у Федосеевцев и до сего времени. Иван Алексеев, как бывший Федосеевец, хорошо знал внутреннюю жизнь Федосеевскаго общества и направлял свои обличения и сочинения, именно, против федосиянских беззаконий, с поморским же обществом, к которому присоединился, он был в полном согласии и проповедывал среди Федосеевцев именно поморский взгляд на сущность брака и поморскую форму его заключения: с согласия супругов и благословения Церкви и родителей, поэтому он "не мог одобрить брачных сожительств тех из безпоповцев (федосеевцев), которые стали вступать в супружеския отношения с избранными ими женщинами по одному взаимному согласию, или на основании фальшивых свидетельств о браке, выданных польскими ксендзами".
Это видно из той же книги, которую читал мой собеседник, но на полстраницы повыше.
И мы таких браков не признаем и не считаем их законными. Далее из приведеннаго собеседником моим места словаря Павла Любопытнаго (стр. 28-29) вовсе не следует, что Василий Емельянов установил таинство безсвященнословнаго брака, как намеренно утверждал мой собеседник. Там говорится:
"Василий Емельянов (род. 1729 г., умер в 1797 г., жил 68 лет) государственный крестьянин, славный пастырь и учитель Поморской Церкви в Москве... знатный гонитель злочестиваго галилейства и чтитель законных браков,.. он будучи истинный и тщательный пастырь, первый открыл в Москве начало брачнаго чина и первый из пастырей стал торжественно избавлять женящихся христиан от явной пропасти никонианизма" (Каталог Павла Любопытнаго, стр. 28 и 29 при IV томе Ливанова: "Раскольники и острожники", издание первое 1873 года).
Иное дело брак, а иное дело брачный чин. Вы прочитали о чине, а заключение сделали о браке. Такия вещи нельзя смешивать и не достойно вводить слушателей в заблуждение. Об отношении же Андрея Дионисьевича к браку вот как пишет историк Милюков:
"Феодосий решился, правда, формально признать законными браки, заключенные в еретической, никонианской церкви, но это была явная непоследовательность, противоречившая, при том, общему его суровому отношению к никонианам. Андрей Денисов, напротив, в противоречие с своей обычной терпимостью, в этом пункте хотел быть последовательным и до конца жизни оставался непреклонным, требуя безусловнаго воздержания. Но и он не мог уничтожить семейной жизни и должен был ограничиться тем, что удалял семейных из монастыря в скиты... Федосеевцы стали относиться к брачной жизни нетерпимо, а поморцы снисходительно" (П. Милюков. "Очерки по истории русской культуры", часть II, издание 2-е, стр. 79).
Всем известно, что в монастырях никогда не дозволялось жить семейной жизнью или заключать брак. Так было и в Выгорецком монастыре, но вне его в окружных селениях, на суземке, семейная жизнь была обычным явлением, было и бракосочетание и благословение брака. Павел Любопытный так говорит:
"Андрей Дионисьевич (родился в 1666 году, умер в 1730 г.),.. твердый признатель вечности брачнаго бытия в Христовой Церкви".
Исторические источники говорят тоже:
"Жители суземка (поселяне), а также и скитов не знали учения о безбрачии. Снисходительный и изворотливый выговский киновиарх (Адрей Дионисьевич) сам ездил сюда (по суземкам), заключал браки, как это видно из указов св. Синода от августа 1727 года" ("Христианское чтение" за 1876 г. Книга 2-я, стр. 707 и книга 1-я, стр. 196).
Следовательно брачная жизнь и брачное благословение несомненно существовали в Поморском обществе еше до 1730 года (год смерти А. Д.), Василий же Емельянов только ввел чин бракозаключения, стал сочетать браки открыто в молитвенном храме Московскаго общества. Историки так говорят о Емельянове:
"Два пути было пред Емельяновым, которыми до него пользовались безпоповцы для заключения своих браков: путь венчания в церкви православной и путь браков без священнословных, заключавшихся по одному взаимному согласию жениха и невесты, нередко без согласия на то родителей" (Нильский. "Семейная жизнь в расколе". Выпуск первый, стр. 217).
"Как современник (Денисова), получивший сведения о событиях от непосредственных свидетелей, а, может-быть, что очень вероятно, и очевидец мест, лиц и событий, говорит Алексеев о том, что в Москве расколоучители: Антон Иванович и Семен Артемьевич не уклонялись сих новых браков, что и инде такое же творили; что поморянин Леонтий Федосеевич, егда случися сему от боку (из скитов Выговских) Андрея Денисьевича сущу, приехати в Малороссию, внегда собратися ту некоим годным к разсуждению дел церковных, и бысть от Якова Семенова уставщика о брате его Петре прошение, да соблаговолит во исполнение церковное в новом браке прияти его. О сем Леонтий Федосеевич ни мало вопреки глагола, но повеле его прияти просто со женою" ("В пользу раскола Александра Б.", часть I, стр. 268. Издание 1861 г.).
"Требование Выговской пустыни, чтобы все вели жизнь безбрачную, было неприложимо к жизни. Были протесты против этого требования, были и прямыя его нарушения. Сам Андрей Денисов дозволял себе общение с новоженами, жившими в миру. Так, будучи в 1717 году в Москве, он останавливался в ближайшем селе Покровском у некоих безпоповцев Антона Иванова и Семена Артемьева. Тут Денисов ел, пил, молился, хотя эти лица были оба вновь поженившияся. Очевидно, Денисов строго различал ме.жду скитскою жизнью и мирской" (П. С. Смирнов. "Споры и разделения в русском расколе в первой четверти XVIII столетия", стр. 260. Издание 1909 года).
Из прочитаннаго теперь понятно, я думаю, каждому желающему знать истину, что течение брачной жизни не прерывалось в поморском обществе, и что учение о вечности брака есть учение чисто поморское, поморских отцов. Название же новожены происходит не от поморской церкви Христовой, а от Феодосеевскаго собрания.
Все это указывает на то, что брачная жизнь и благословение существовали повсеместно и до Василия Емельянова, которому принадлежит высокая заслуга придать брачному сочетанию принадлежащую ему честь, путем устроения открытаго, публичнаго бракосочетания. Что такая практика не была новостью в Поморском монастыре, видно из того, что собор, бывший на Выгу в 1792 году, на котором основывает свое учение мой собеседник, разделился на две партии: за и против Емельянова. По некоторым источникам (Нильский) на соборе верх одержала противобрачная, настроенная по федосиянски, сторона под непосредственным влиянием И. А. Ковылина, но не надолго, так как уже в самом скором времени (в 1794 году) монастырь, освободившись от влияния Ковылина и его единомышленников, был в общении с Василием Емельяновичем, как свидетельствуют подлинныя письма с Выга, имеющияся здесь у меня, которыя подтверждают, что те самыя Выговские старцы: инок Иона, Архип Дементьев, Иван Тимофеев, Иван Афанасьев, Григорий Никитин, которые участвовали на соборе 1792 года, (См. Нильскаго, стр. 221) уже через 2 года (в 1794 г.) после незаконнаго отлучения были в общении с Василием Емельяновым (Письмо см. в Приложениях. №1).
Таким образом ясно видно, что поморские предки наши, в том числе и Андрей Дионисьевич, не только не запрещали брачное житие, но и благословляли его. В Феодосеевском же обществе мы видим обратное. Они собирали по этому вопросу соборы и установили ясно и определенно запрещение и даже отвержение самой брачной жизни, выродившееся у позднейших представителей Феодосеевскаго общества в нелепое и кощунственное учение. Таковы соборы их в 1694 г. в Новгородской области, в 1752 г. в Польше, и, наконец, в 1883 г. в Москве.
Об этих постановлениях буду говорить в следующей речи.
Пермяков Ф. Д. Из истории видно, что Иван Алексеев не принадлежал ни к Поморскому обществу, ни к нашему христианскому обществу, от котораго он отделился, ибо признавал таинство брака, совершенное по согласию родителей, незаконным и почитал его лишь только тогда законным, когда оно было совершено в русской никоновской церкви. Иван Алексеев не показал себя ни поморцем, ни старопоморцем. Это ясно выражено у Ливанова и у Нильскаго, и явствует именно из того же свидетельства, которое приводил мой собеседник в свою защиту, но если бы он дочитал взятую им страницу, то вы бы увидели, что я в этом отношении прав. Пр. Нильский на стр. 195 говорит. Ив. Алексеев считал, что: "поиматися на едином согласии домовном не твердо и не честно... и церковныя и гражданския достойно казни и людскаго жительства подлежит изгнания".
Так вот мой собеседник читает, да самаго-то главнаго и не дочитывает. А читать такия свидетельства, как каталог Павла Любопытнаго, даже совсем излишне, так как Павел Любопытный был ваш сторонник и его свидетельствам об Андрее Денисовиче верить невозможно. Павел Любопытный пишет, что Андрей Денисович признавал вечность бытия в Церкви Христовой брака, а пр. Смирнов вот что об этом говорит:
"В смысле изменения взглядов Андрея Денисовича в пользу допущения в безпоповщине брачной жизни дело излагается в сочинения Павла Любопытнаго... Обращаясь к подлинным сочинениям Андрея Денисовича, мы не находим подтверждения выводу раскольническаго историка.
Напротив все писания Андрея Денисовича свидетельствуют о том, что выгорецкий патриарх твердо проводил мысль о необходимости безбрачия" (Из истории раскола стр. 47-48).
Также гласит приведенная пр. Смирновым подлинная рукопись Андрея Денисовича (там же стр. 62). Значит выводы некоторых писателей, что будто бы Андрей Денисович колебался в своих воззрениях на брак: то отвергал его, то признавал, как указывает пр. Смирнов, (с. 47) и как утверждает мой собеседник, - совершенно не верны. Да и тот же Павел Любопытный в своем "Каталоге" приводит сведения о многих поморских отцах, которые подвизались уже после Андрея Денисовича и открыто признавали, что таинство брака не может быть законно без священническаго благословения. Например Даниил Матвеевич (родился 1687 г., ум. 1776 г.), Тимофей Андреев (род. 1745 г., ум. 1808 г.) и другие. Пр. Нильский, в этом отношении свидетельства Павла Любопытнаго, высказывается, что "Даниил Матвеев писал против брака, это правда; но согласиться с тем, что Иван Филиппов и другия лица поморскаго толка писали в пользу брака и притом "безсвященнословнаго", не позволяет то обстоятельство, что... в Выговском скиту составилась (в 1792 г.) сходка на которой заставили Емельянова подписаться, что истинным браком признавать только благословенный священником" (стр. 176-177).
Следовательно, все поморские учители и отцы признавали неосвященный священником брак незаконным. Это теперь доказано. Мой собеседник привел далее, что будто бы Андрей Денисов ездил по погостам и селам и там венчал свадьбы.
Эти сведения взяты из синодскаго указа, который по свидетельству пр. Нильскаго основан на ложном доносе Халтурина (с. 188 пр. 1).
Итак считаю, что все доводы моего собеседника опровергнуты мною несомненными доказательствами. Иван Алексеев так не учил, как говорил мой собеседник, а совсем иначе: он посылал всех венчаться к никоновским попам, а браки без священническаго благословения и венчания признавал беззаконными, также учил и товарищ Ив. Алексеева - Гавриил Артемонов (Плотников, Ливанов). Ясно доказано, что Андрей Денисович и все прочие поморские учители после него, как Даниил Матвеевич, Тимофей Андреевич, не признавали безсвященнословный брак законным и постановили учащих иначе отлучать. А что написано об Андрее Денисовиче и других в Синодских указах, то все это ложные оговоры, которым верить нельзя. Нельзя верить и тому, что говорят позднейшие писатели об Андрее Денисовиче, что будто бы он впоследствие изменил свой взгляд на брак и стал признавать его вечное бытие в Церкви Христовой.
А если все эти свидетельства недостоверны, то недостоверны и все утверждения моего собеседника.
Румянцев Ф. Ф. Как вы, дорогие слушатели, видите, я все время прошу моего собеседника показать, где предки наши, поморские отцы, уложили о безбрачии. Собеседник же мой все время основывается на случаях позднейшаго времени. Значит обосновать свое безбрачное положение и учение на учении первых поморских учителей собеседник мой и его общество не могут, и напрасно они именуют себя не принадлежащим им именем "старопоморцев". Наше христианское общество ведет свое происхождение и учение от первых поморских отцов, а наши собеседники должны именоваться не старопоморцами, а именно Феодосеевцами, ибо от Феодосия ведут они свое происхождение и учение о безбрачии.
Если человек не имеет доказательств, то поневоле начинает выдумывать их насильственно.
Я прочитал достаточно исторических свидетельств, доказывающих наше происхождение от первых Поморских отцов. Свидетельства эти исходят не из наших источников, а от историков, которые разобрались в вопросе.
Я представил вам мнения историков, теперь представьте вы что-либо в опровержение их свидетельств, а не отрицайте только голословно. Что касается Артемонова, то это был ваш единоверный Феодосеевец из новоженов, а не наш Поморец, как вы сказали. Это подтверждает историк Андреев в своем сочинении: "Раскол и его значение", стр. 174:
"Артемонов был феодосеевец и в среде московских федосеевцев"...
Действительно мы признавали и признаем терпимым заключение брака в иноверных церквах, но это еще не есть доказательство того, что мы считаем брак законным только после венчания в иноверной церкви. По обстоятельствам того времени было невозможно иногда обойтись без венчания в Никоновской церкви; вследствие этого и был возбужден в Поморье вопрос, как относиться к таким бракам. Тогда Поморские отцы и высказались в таком смысле, что заключение брака по нужде, конечно, в иноверии не вредит существу брака. Но никогда мы не проповедывали, что законность брака зависит от иноверной церкви.
Далее я нахожу упреки моего собеседника, что я читаю да не дочитываю, - неосновательными. Все в книгах читать здесь невозможно, а читаем только то, что находим относящимся к вопросу.
Я тоже могу сказать, что собеседник мой, читая из истории Смирнова, не дочитал. Вот что Смирнов пишет о первых Поморских учителях немного повыше того, что читал мой собеседник:
"Что касается выговцев, то в позднейших раскольнических сочинениях на этот счет передается неодинаково. По одним сказаниям Андрей Денисов до самой своей смерти продолжал доказывать необходимость безбрачной жизни для всех безпоповцев; по известиям других, этот проповедник безбрачия к концу своей жизни стал снисходительнее смотреть на брачное сожитие раскольников.
Стараясь примирить эти разноречивыя показания, ученые находят им объяснение в том, что знаменитый выговский киновиарх всегда и во всем действовал двулично, приспособляясь к обстоятельствам. Так, когда раскол подвергался преследованию со стороны власти, когда поморские безпоповцы от страха гонений бродили по лесам, не зная покоя ни днем, ни ночью, когда вследствие этого семейная жизнь могла только препятствовать безопасности ревнителей старины, тогда Денисов писал похвалы честному и высокому девству, в которых доказывал, что с прекращением в мире истиннаго священства уничтожилась в Христовой Церкви и супружеская тайна и что, поэтому, всем, желающим угодить Богу, остается проводить строго девственную жизнь.
Иначе поступил Денисов, когда обстоятельства переменились, когда раскольники получили (при Петре Великом) возможность жить оседло не только в скитах, но и в селах и в городах, в это время умный Денисов пришел к мысли, что при подобных обстоятельствах трудно заставить всех ревнителей древняго благочестия проводить жизнь безсемейную и в то же время строго девственную, почему к случаям семейной жизни стал относиться снисходительнее. В смысле изменения взглядов Андрея Денисова в пользу допущения в безпоповщине брачной жизни дело излагается и в упомянутом сочинении Павла Любопытнаго" (П. С. Смирнов. "Из истории раскола первой половины XVIII века", стр. 47. Издание 1908 года.).
Так же говорит и Нильский "Семейная жизнь в расколе" выпуск первый, стр. 98-101. Так вот какия обстоятельства меняли взгляды Денисова на брачную жизнь.
Это место собеседник мой умышленно пропустил, чтобы не обличить свое незаконное положение и непоследовательность своего общества первым Поморским учителям, от которых Феодосеевцы мнят иметь свое происхождение.
Вы все время говорите, что только наш историк Павел Любопытный свидетельствует, что Андрей Дионисиевич признавал брачную жизнь. Теперь же вы видите подтверждение этого свидетельства и у внешняго безпристрастнаго историка, котораго вы сами все время приводите на беседе. Да то же самое согласно пишут и все вообще историки, как Поморские так и внешние. Что касается мнения по вопросу о брачном учении Андрея Денисова и его братии, то все внешние историки сходятся на том, что Андрей Денисов и первые Поморские учителя не отрицали брачной жизни и не учили о сокрытии тайны брака вместе со священством. Поморские же историки не могут, конечно, иметь другого мнения. Павел Любопытный, например, котораго вы приводите в своих речах и котораго приводить, кажется, и мы в праве, вот как пишет о Мануиле Петрове, близком человеке у Андрея Денисовича:
"Мануил Петрович (родился в 1691 г., умер в 1759 г., жил 68 лет) отличный старейшина выгорецкой киновии и член Поморской Церкви,... был долговременно отличным келейником у мудраго Андрея киновиарха. И сей-то послушник онаго Андрея видел в его келии перепатический образ глубокаго размышления сего киновиарха о тайне брака, и удостоился от него слышать разительные глаголы на бракоборцев, что законный брак в Христовой Церкви всегда будет существовать, дондеже мир со тлением стоит, может быть священным и кроме хиротонии в едином его существе, в вечном обете сожития брачущихся" (Исторический словарь Павла Любопытнаго, стр. 59).
Здесь имеем ясное свидетельство современника и собеседника самого Андрея Денисовича, что он учил о вечности тайны брака и о независимости его от священства.
Исторические акты говорят о личном участии Андрея Денисовича в брачном благословении, но мой собеседник старается опорочить их достоверность, говоря, что сведения эти попали в акты по показанию Халтурина и поэтому ложны. Но я имел ввиду не донос Халтурина, а оффициальный акт Указ Синода от 2 авг. 1727 года:
"2014. 2 августа - О присылке в св. Синод, как книг оставшихся на Олонецких Петровских заводах, после умершаго иером. Неофита, посланнаго для увещания раскольников, так и раскольнических учителей: Данила Викулина, Андрея Денисова и других, а равно об отобрании у раскольников и о присылке в Св. Синод находящихся у них книг, противных благочестию слушана, учиненная в синодальной канцелярии, выписка о бывшем в Новогородской епархии, на Олонецких Петровских заводах для разглагольствия с раскольниками и ради увещания их иеромонахе Неофите, который по имянному высокославныя н вечнодостойныя памяти Императорскаго Величества Указу, отправлен был туда от св. Синода в 1722 г. и, призывая оных раскольников, а иногда посылая к ним письменно о их со св. Церковию несогласии вопросы и против ложных их ответов возобличение учинил и прочая, ко обращению их в православие, производил действия, между которыми многая от раскольников явилась неправда и указом противность. А сего 1722 года, апреля 7-го числа, он, иеромонах Неофит, волею Божиею умре, и сколько после его каких книг осталось, те взяты в канцелярию Петровских заводов, а в св. Синод для известия прислан реестр, чтобы о взятии тех книг со оных Петровских заводов в сохранение решение учинить. И святейший Правительствующий Синод приказали: вышеозначенныя по реестру книги и прочия его Неофитовы письма без всякаго упущения собрав и запечатав их помянутой Петровских заводов канцелярии с описью, отправить в Москву, в Духовную дикастерию, в которой то все по описи принять, содержать до указу, в синодальной книгохранительнице, во всякой целости. А бывшаго при нем Неофите недельщика, который к нему определен был из Новгородскаго Архиерейскаго дома, отпустить в Новгород, и о том на Петровские заводы и в Духовную дикастерию, а для ведома и к преосвященному Феофану архиепископу великоновградскому и великолуцкому послать указы. А о раскольнических противностях для известия в Высокий Сенат сообщить ведение, в котором написать, чтобы у оных раскольников противныя благочестию книги, по которым они проводят двоеперстное сложение и двоекратное аллилуия, обрав, прислать; также и главных раскольнических учителей Данила Викулина, Андрея Денисова и других раскольников, которые, непосвящени суще, церковныя действия дерзают чинить, а именно: свадьбы венчают, перекрещивают, умерших отпевают и тем простой народ многих прельщают, для исправления их выслать в Санкт-Петербург в св. Синод. И бывшему при оном иеромонахе недельщику надлежащее на прошлый 1726, также и на сей 1727 годы по отпуске его, жалование, попрежнему синодальному определению по четыре рубля на год, повелено б было выдать из собираемых тамо раскольнических денег, без удержания. И о том в оном Высоком Сенате какое действо произойдет, требовать известие". (протокол №9) (Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православнаго исповедания Российской империи. Том VI с 8-го мая 1727 г. по 16 января 1730 г. Санкт-Петербург, Синодальной типографии. 1889 г. стр. 75 и 76).
Из указа видно, что известный иеромонах Неофит (умерший в 1727 г.) доносит Синоду, что Поморские учители Андрей Денисов и другие совершают церковныя действия и между прочим свадьбы венчают, а не доносчики Халтурин или Круглый, которых доносы были гораздо позднее.
А Неофит долго жил около самаго Выговскаго монастыря и знал, конечно, все обычаи и учения монастыря по своей обязанности, как миссионер. Такое свидетельство нужно признать вполне достоверным доказательством существования брачной жизни в Поморье в самом начале XVIII века, т.-е. в период более спокойнаго жития. Существование брачной жизни среди Поморцев по всей России подтверждается и из других источников, подлинность которых не подвергается сомнениям, ибо они утверждаются еще живыми фактами:
Историк Андреев пишет:
"Почти с самых первых времен появления безбрачнаго раскола являются в нем и толки, требующие, чтобы семейная жизнь не была отвергаема (ниже). Беглецам среди Олонецких пустырей некогда было думать о семействе и кровных. Но, когда закон прикрыл поборников верований, не ладивших с церковью и администрацией и беглецы были признаны гражданами, положение дел изменилось. В первое время Андрей Денисов мог крепко стоять против брака, и брачная жизнь между безпоповцами утвердилась только на Юге в Чугуеве, на Дону, в Австрии, там где окружающая сфера всего скорее обусловливала гражданскую и общественную жизнь"(стр. 228).
Чугуевская община и монастырь существуют и до сего времени, на Дону и до сего временн нет безбрачных; в Австрии существует с половины XVIII в. Поморское общество близ Черновиц и не знает даже о существовании безбрачия, как свидетельствует их сообщение от 1912 года (См. Приложение №2).
Наконец многочисленныя Алтайския Поморския общины происходят от первых Поморцев, бежавших в начале XVIII века за Алтайскую границу, о которых исторический акт свидетельствует, что и в то время они жили семейной жизнью (См. Приложение №2).
Из этого видно, что семейная жизнь среди Поморцев, попавших в благоприятныя условия жизни на окраинах и за границей, существовала без всякаго сомнения с начала разделения, а сомнения и запрещения появились только среди Федосеевцев, образовавших в Польше отдельное общество, как Андреев пишет далее:
"И в менее населенных Олонецких местностях, стала скоро развиваться гражданская жизнь. Явились и там браки между безпоповцами и Андрей Денисов теперь уже соблаговолил на них.
Федосеевское учение, как мы видели, в начале узаконило у себя брак и только после отрешилось от него, когда образовавшаяся в Польше малочисленная секта, распространяясь впоследствии в России, разраслась в обширную общину, искавшую себе членов преимущественно в неоседлом населении окраин русскаго государства. Брак в безпоповщинской среде является сначала под видом новоженства и уже находит сторонников в 1685 г. В Москве проповедывали брак в безпоповщине Антон Кауров и Семен Артемьев, первый из них был современником Соловецких челобитчиков" ("Раскол и его значение в народной русской истории", исторический очерк В. В. Андреева. стр. 228 и 229. Издание 1870 г.).
Теперь я могу сказать, что привел достаточно исторических и фактических данных в подтверждение того, что первые Поморцы были по учению о браке нашими родоначальниками, а не Федосеевцев, как они голословно утверждают. Конечно, это самый основной вопрос нашего векового спора. Если первые поморцы безбрачия не проповедали и браков не запрещали, но благословляли, то Федосеевцы не имеют православнаго родоначалия. Мне кажется, что этот основной вопрос, после приведенных мною свидетельств и безответность моего собеседника решается для всякаго непредубежденнаго слушателя в том смысле, что Поморское Христианское общество ведет свое непрерывное преемство от первых поморских учителей, в Поморье и других местах подвизавшихся, а Федосеевское безбрачное общество основано на собственном измышлении Феодосия Васильевича, с Христовой Церковью несогласном.
Мой собеседник в подтверждение последовательности своего безбрачнаго общества учению поморских учителей ничего не привел, кроме послания Андрея Денисовича, указаннаго у Смирнова. Но послание это, не говоря уже о сомнительной подлинности его, относится к 1705 году, а мы видели, что в 1717 году Андрей Денисович сам благословлял браки. Да если и признать это послание за подлинное, то в нем Андрей Денисович излагал свой личный тогдашний взгляд на христианское житие того времени, - взгляд, который он впоследствие изменил под влиянием обстоятельств жизни, как указывает тот же Смирнов. В Федосеевском же безбрачном обществе безбрачие и запрещение брачной жизни утверждалось не на личном только мнении Феодосия Васильевича, но на соборных определениях их общества. Уложение Новгородскаго собора Федосеевскаго общества в 1694 году ясно уже узаконяет:
"5-е, Брачное супружество совершенно отвергать законополагаем, потому что по грехом нашим в таковая времена достигохом, в ня же православнаго священства в конец по благочестию лишились. А посему и союзом брачным некому обязать, кроме как антихристовым попам, а безвенчанные браки имут запрещение от царя Алексея Комнина. Да и Апостол глаголет яко имущие жены яко неимущие будут" (зач. 138) (П. С. Смирнов. "Внутренние вопросы в расколе в XVII веке". стр. 42, втор. счета, издание 1908 года).
Уложение скреплено между прочим и самим Феодосием Васильевичем:
"А приговор сей или соборное уложение писал аз Новгородец Феодосий Васильев, в лето миробытия 7202 года, июня в 3 день.
И вместо отца своего духовнаго Харитона Карповича за неумением грамоте и за себя руку приложил Феодосий Васильев. К сему приговору братскому и всея соборныя церкви Тимофей Иевлев руку приложил" (идут другия подписи) (Там же с. 45).
Такое же учение было подтверждено и на Федосеевских соборах в 1752, в 1777 и др. В 1792 году безбрачное учение проникло на собор 1792 года, но не надолго: в 1794 году мы видим из подлинных писем выголексинских старцев, что Василий Емельянович уже в общении с монастырем, шлет им пожертвования и они их принимают без оговорок, тоже свидетельствует и проф. Ивановский.
Итак, надеюсь, что при свете исторических свидетельств стало ясно, что учение о безбрачии произошло не от Поморцев, а от Федосиан, чем и решается наш давний спор.
|
