Претерпевшее бесчисленные скорби за период гонений от новолюбцев древлеправославное христианство к концу XIX века пришло в абсолютно печальное состояние. Отсутствовало централизованное управление и упорядоченная общественно-церковная жизнь. Духовенство было малочисленным и в основном духовно-инертным. Отсутствовало духовное просвещение и книгоиздательство. Все это привело к многочисленным разногласиям и неурядицам на местах, к взаимной отчужденности общин.

По этим причинам над многими общинами нависла угроза полного распада и вырождения, но силен Бог, оживляющий мертвых, Бог изрекший: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Матф.16:18). Господь вложил в сердца христиан понимание необходимости упорядочивания и оживления всех сторон церковной жизни, стремление к общецерковному единению.

Движимые этой целью наши христиане в 1890 году собираются на первый после николаевских гонений Съезд, состоявшийся в городе Вольске Саратовской губернии. Всех же Вольских Съездов было пять: в 1890г., 1901г., 1903г., 1904г. и в 1906г.

Вольские Съезды явились своего рода начальной школой церковно-общественной жизни для древлеправославных христиан, ибо за десятилетия разобщенности, обусловленной жестокими гонениями со стороны синодальной церкви и светской власти, опыт соборной жизни был фактически утерян. Нашим христианам пришлось заново учиться жить одной церковной семьей.

К сожалению Вольские Съезды не во всем и не всегда оказывались на должной высоте своего служения, что впрочем, и не удивительно, ибо при любом обучении невозможно совершенно избежать ошибок. Тем не менее, благодаря Вольским Съездам наши христиане получили бесценный духовный и практический опыт соборной жизни, который лег в основу дальнейшего церковного возрождения.

Авторитет Вольских Съездов был, и остается, столь значителен, что их влияние на решения Освященных Соборов по некоторым церковным вопросам сказывается до сих пор. И именно поэтому Церковь непременно должна выразить свое официальное отношение к постановлениям Вольских Съездов.

Это, без всякого сомнения, прекрасно понимали и наши предки. Естественным предметом их заботы являлась проблема неопределенности статуса Вольских Съездов, а также сомнительность некоторых принятых там постановлений с точки зрения канонического права.

В 1908 году на первом Всероссийском Съезде в Нижнем Новгороде Высшему органу церковного управления того периода - Совету Всероссийского Братства было поручено проанализировать «постановления всех предыдущих съездов в гор.  Вольске, насколько они согласны с канонами Церкви», а также, чтобы Совет Братства «собрал и представил их на утверждение будущего Собора»[1].

В 1909 году ко второму Всероссийскому Съезду «по поручению Совета Братства, секретарем его» священником Андреем Дмитриевским был «разработан доклад о постановлениях Вольских Съездов и отпечатан  Советом с примечаниями на эти постановления»[2]. «Постановления Вольских съездов были систематизированы по отделам, приведены в согласие и рассмотрены с канонической точки зрения»[3]. Весьма важным является то, что Совет Всероссийского Братства предлагал принять Вольские постановления «не как руководство постоянное, а как временное выражение взглядов нашей Церкви в течение 15 лет, 1890-1906 годов»[4].

В процессе обсуждения доклада выяснилось, что большинство присутствующих не имеет представления ни о ходе работы Вольских Съездов, ни об их постановлениях. Поэтому всем делегатам были розданы напечатанные Советом Братства копии Вольских постановлений с комментариями на них Совета Братства. При этом Съезд постановил «отложить рассмотрение постановлений Вольских Съездов до следующего Съезда»[5].

Однако ни на третьем Всероссийском Съезде в 1910 году, ни на четвертом в 1912 году, ни на пятом в 1917 году, ни на последующих Освященных Соборах никакого окончательного решения относительно Вольских Съездов принято не было. Таким образом, до настоящего времени канонический статус Вольских постановлений остается неопределенным и теперь уже на нас лежит обязанность вынести по этому вопросу окончательное решение.

Для того чтобы наше решение было всесторонне взвешенным нам необходимо проанализировать насколько постановления Вольских Съездов соответствуют каноническому праву Церкви, какова была процедура их проведения, в какой мере решения Съездов отражали мнение их участников.

Итак, прежде всего мы скажем несколько слов о тех людях, которые возглавляли Вольские Съезды, оказывали огромное, а порой решающее влияние на их труды и постановления.

Одним из Председателей Вольских Съездов, а также постоянным и активнейшим их участником являлся настоятель древлеправославного храма в городе Вольске священник Георгий Гумилевский[6]. Пожилой и всеми уважаемый священник, имел в Поволжье непререкаемый авторитет. Но, несмотря на это, богословские и канонические взгляды отца Георгия по ряду церковных вопросов никак нельзя назвать верными. Так, например, отец Георгий был категорическим противником дела приискания епископа, а, следовательно, и противником всего нашего сегодняшнего священства, имеющего иерархическое преемство от архиереев, присоединившихся к Древлеправославию от новообрядческой церкви. Отец Георгий так объяснял свою позицию относительно приема епископа: «Принять я его могу, но дать ему права рукополагать не могу. Поэтому незачем его и принимать»[7]; «епископа искать совершенно не нужно, так как время для его приискания уже прошло, и восстановление иерархии, по его мнению, теперь уже быть не может»[8].

Это заблуждение отца Георгия, к сожалению, нашло отражение и в постановлениях Вольских Съездов. Так, например, первый Вольский Съезд, состоявшийся в 1890 году, на котором отец Георгий Гумилевский был не только Председателем, но единственным представителем духовенства, называя причины непризнания Белокриницкой иерархии, сослался помимо прочего и на 16 правило Антиохийского Собора гласящее: «Аще который епископ, не имеющий епархии, вторгнется в церковь не имеющую епископа, и восхитит престол ея без соизволения совершеннаго Собора: таковый да будет отвержен, хотя бы его избирал весь народ, который он себе восхитил. Совершенный же собор есть тот, на котором присутствует с прочими и митрополит». Применение же данного правила к ситуации, имевшей тогда место в Древлеправославии, когда епископский чин на протяжении многих лет вообще отсутствовал, делало невозможным восстановление епископства даже в теории. Поскольку, если следовать логике вольских законодателей, то Архиепископ Никола (Позднев) также самовольно вторгся в чужую епархию, ибо на нашем Соборе 1924 года, где Арх. Никола был водворен на Московскую первосвятительскую кафедру, не было ни одного архиерея, кроме самого Архиепископа Николы. Однако мы знаем, что никакого незаконного нарушения границ чужой епархии Владыка Никола не совершал, ибо указанное правило говорит о ситуации, когда в Церкви есть православные епископы, есть Первосвятитель - Митрополит или Патриарх. Естественно, что в таком случае занятие кем-либо из епископов вдовствующей кафедры без санкции Архиерейского Собора – каноническое преступление. Но мы знаем, что в Древлеправославии на момент присоединения Архиепископа Николы не было ни одного архиерея, соответственно Владыка Никола не нарушал границ чужой епархии, и, следовательно, не нарушал 16 правила Антиохийского Собора. Данное утверждение верно и в случае с Митрополитом Амвросием.

Сказав о Председателе Вольских Съездов, священнике Георгии Гумилевском нельзя не сказать и о втором по значимости их участнике начетчике Данииле Кононовиче Глухове, человеке, который оказывал Съездам необходимую информационную поддержку, находил канонические и исторические основания для их постановлений, а также составлял тексты официальных документов Съездов.

Для начала мы ознакомимся с богословскими и каноническими взглядами Глухова. Даниил Кононович также как и о. Гумилевский считал, что епископский чин, пав чрез ересь при патриархе Никоне, не может быть более восстановлен, что он утрачен навсегда. Глухов, в этом был полностью солидарен с первым Вольским Съездом, сославшимся на 16 пр. Антиохийского Собора как на доказательство невозможности принятия епископа[9].

Но кроме указания канонической «причины» невозможности восстановления епископского чина в Церкви, Глухов пытался подкреплять свою позицию и превратно истолкованными святоотеческими текстами и цитатами из священного Писания. Вот кратко его учение: «Господь наш Исус Христос, предвещая будущая, Он в священном Евангелии сказал: «Горе миру от соблазн, нужда бо приити соблазном, обаче горе человеку тому, имже соблазн приходит… аще око твое соблажняет тя, изми е, и верзи от себе. Добрее ти есть единозрачну внити в царство небесное, нежели два ока имущу, ввержену бытии в геену огненную» (Матф. Гл. 18. Ст. 7-9)… Ети Христовы словеса святый Афанасий толкует… если епископ или презвитер, как очи Церкви, живут худо и соблазняют народ, то надлежит их извергнуть. Ибо лучше без них собиратися в дом молитвенный, нежели с ними…, - из слов св. Афанасия Глухов делает следующий вывод, - со времен патриарха Никона, когда все епископы отпали, наша Церковь и пребывает с одним оком. А что касается, по падении епископы восстать не могут, то я приведу вам пример: если кто бывши на войне и ему вышибут глаз, то вышибленный глаз может ли опять быть на своем месте? Нет не может. И если кому оторвут руку, то может ли рука опять прирасти на свое место? Нет не может. Так и падшие епископы, восстать в первобытное свое состояние не могут…. Если розга, т. е. сучец отломится от дерева, то он засыхает и только в огнь вметается, но на дереве прирасти он опять не может. А потому и падшие епископы, отломившиеся от Христа, восстать не могут, и плода от них быть также не может. А они достойны только, как засохшие сучья ввержению во огнь. На основании прочитанных мною евангельских словес, я повторяю: наша Церковь не признает в нынешнее время епископов, а пребывает с одним оком, т.е. с одними священниками…. Мерзость запустения, по объяснению святых, есть еретичествующие епископы, как об этом пишется в чети минеи, 25 августа. Но чтобы после мерзости запустения были православные епископы, нигде об этом нет свидетельства святаго Писания, но только будут лжехристы и лжепророцы»[10].

Вот такие своеобразные богословские взгляды были у Глухова. Проводя параллель с ампутацией конечностей, он забывал, что существующее в Церкви таинство исповеди способно привить отломившуюся ветвь обратно к дереву, отпавшего в ересь вновь примирить с Христом. Остается лишь удивляться тому, что Глухов с одной стороны провозглашал, что как епископы, так и пресвитеры являются очами церковными, с другой стороны, за одними признавал право на покаяние, а другим в этом праве отказывал. Вопреки всякому здравому смыслу Глухов считал, что священника, обращающегося от ереси принять в Церковь можно, а епископа нет. Нас же всех, считающих иначе, Глухов окрестил лжехристами и лжепророками. Такой сумбур в мыслях отражался нередко и на его поступках, в чем мы убедимся в дальнейшем.

Сказав о Глухове, как о богослове, скажем теперь о нем, как о человеке и христианине. Даниил Кононович от Бога был наделен исключительно сильной памятью, благодаря которой он достиг того, что в диспутах с представителями различных старообрядческих согласий, а также с миссионерами господствующей церкви нередко одерживал победу, при этом, будучи на самом деле человеком малограмотным, а вдобавок беспринципным и честолюбивым. В этом мы можем убедиться из следующей произошедшей с Глуховым истории.

Миссионеры Саратовской епархии как-то пригласили Глухова к себе, и убедили перейти в новообрядчество, пообещав ему за это сан священника. Причем от Глухова потребовали не просто присоединиться к господствующей церкви, но при этом торжественно, во время публичной беседы с миссионерами, признать ее Церковью несомненно истинной, православной. Глухов пообещал, что он вначале будет защищать древлеправославное благочестие, а затем постепенно будет сдавать свои позиции, переходя к оправданию господствующей церкви. Назначили минуту, в которую он скажет, что он теперь убедился, что новообрядческая церковь истинно Православная, чтобы в эту минуту во всех новообрядческих храмах г. Вольска и его округи затрезвонили в колокола, празднуя победу над староверами. Когда сценарий спектакля был составлен и роли распределены, сообщники назначили время беседы. В назначенный день все совершилось так, как и было спланировано. Все, кроме одного - надежда Глухова на священный сан не оправдалась. Епархиальный архиерей отказался рукополагать его, после чего посрамленный Глухов притек вновь к Древлеправославной Церкви с просьбой принять его обратно. После многочисленных просьб Глухов все же был принят назад и в скором времени опять снискал себе репутацию успешного начетчика, однако репутация порядочного человека была им утрачена навсегда[11].

Портрет руководства Вольских Съездов был бы не полным, если бы мы не упомянули о попечителе Вольского храма, этаком «хозяине» Съездов купце Александре Яковлевиче Соловьеве. Соловьев также принимал самое активное участие в деятельности Съездов, однако участие это носило характер в основном антицерковный. Используя свой финансовый авторитет среди преобладающего на Съездах большинства (Вольских христиан) купец Соловьев саботировал многие добрые начинания Съездов. Так, например, на Съезде 1906 года, когда представитель Н.А. Бугрова и Михаил Федорович Ясашнов предложили учредить комитет попечительства, чтобы обецерковные дела и благотворительные цели могли быть удовлетворены скорейшим образом, вольцы во главе с Соловьевым помешали в этом благом начинании, «и собрание не согласилось учредить комитет попечительства»[12]. На этом же Съезде «поднимался вопрос о Всероссийском Братстве и когда стало ясно, что за его учреждение большинство, вопрос был сорван упорством одного из Вольских попечителей «хозяев»»[13]. «Самую мысль об учреждении Совета Братства отвергли как ненужную»[14]. Таким образом, «хозяин» Съезда купец Соловьев со своими единомышленниками явились противниками учреждения органа централизованного управления Церковью, противниками объединения древлеправославных общин.

Однако купец А.Я. Соловьев препятствовал не только церковному объединению, он показал себя противником реализации практически всех духовных свобод дарованных нашим христианам государственными законодательными актами 1905-1906 годов. Так в своем родном Вольске Соловьев препятствовал не только учреждению общины, но даже совершению колокольного звона! Вот как ситуацию в Вольском обществе, сложившуюся по вине Соловьева, описал современник: «Все общество разделилось на две партии, нашлись «стародумы», кроты, боящиеся света, контроля и гласности, которые не хотят терпеть этого «новшества» (колокольного звона – прим. Докладчика) и готовы даже отделиться…. Во главе этих «стародумов» стоит купец А.Я Соловьев. Вследствие внутренних трений и разногласий, до сих пор никак не могут учредить и общину»[15].

Вот такие люди, к сожалению, стояли у руководства Вольских Съездов, пытались вершить судьбу христиан, определять церковно-общественную жизнь наших общин.

             Охарактеризовав руководство Вольских Съездов обратим теперь наше внимание на процедуру их проведения.

Все Вольские Съезды проводились по инициативе Вольских попечителей. Они оказывали сильное влияние, а не редко и прямое давление на ход и решения Съездов, исходя из своей субъективной точки зрения по тому или иному вопросу. В тоже время, подавляющее большинство участников Съездов составляли члены Вольского прихода. Представителей других древлеправославных общин было крайне мало, таким образом, оказать сколько-нибудь существенное влияние на ход и решения Съездов они, к сожалению, не смогли.

Подтверждение всему этому мы находим в словах одного из современников Вольских Съездов, впоследствии Председателя Совета Всероссийского Братства Константина Григорьевича Рубанова: «Какой это Всероссийский Съезд, когда на нем будут пользоваться правом большинства представители одного или двух приходов? Съезд должен быть так устроен, чтобы на нем свободно слышался голос представителей всей нашей старообрядческой России. Это будет и справедливо и полезно. Справедливо потому, что все приходы будут пользоваться одинаковыми правами, полезно для дела потому, что съезд будет иметь больше значения и влияния, если через него будет слышан голос всего старообрядчества, а не некоторых ближайших приходов, которые могут злоупотреблять правами хозяев. Благоразумие общественной работы требует от нас поднимать значение и силу постановлений Съездов, а не умолять их неправильным представительством»[16].

Естественно, что «неправильное представительство» Съездов не могло в должной мере обеспечить равноправие всех общин Церкви и объективность принятых на Съездах решений.

В связи со сказанным уместно привести и сделанное К.Г. Рубановым весьма содержательное описание работы этих собраний, а также той атмосферы, в которой они проходили: «Вольские Съезды проходили в обстановке беспорядка и неразберихи: говорили одновременно несколько человек, полномочий не было, или они не проверялись, протоколы заседаний не велись, никаких докладов в Съезд не представлялось, никакой программы или плана работ не намечалось, а так говорили съехавшееся люди о том, о другом, о третьем, без всякого плана и порядка. На Съезде 1906 года даже было избрано три председателя вместо одного»[17]; «Отсутствие просвещения всегда сказывалось на работах съездов. Заседания велись в полном беспорядке, протоколы не составлялись, предлагалось присутствующим подписаться на листах белой бумаги, а затем уже начетчиком составлялись постановления. В прениях не было необходимого порядка, обеспечивающего плодотворность работы, говорило одновременно несколько лиц, и, оставляя предмет суждения в стороне, переходили на личности. Такой хаос приводил многих в смущение и, потеряв всякую надежду достичь каких-либо результатов они спешили разъехаться по домам, ничего не сделав и унося с сбою осадок горечи и неудовольствия от напрасно потраченного времени»[18].

Не менее важные замечания в адрес Вольских Съездов высказал и другой видный деятель нашей Церкви, секретарь Совета Всероссийского Братства священник Андрей Дмитриевский: «Дела, подлежащие обсуждению их, хотя и имели широкое общественное значение, например, отношение к Белокриницкой иерархии, к «православной» церкви, все рассматривались предвзято, с точки зрения быта и формы. Вот почему тут длинные статьи по вопросам о брадобритии, о формах приема от ересей мирян и клириков, мелочное, фарисейское стремление зазрить какого-либо священника в отступлении от веры, в неправильном приеме и т.д. и т.п. можно подумать, что это были не съезды, стремящиеся внести мир и порядок в Церковь, а собрания людей, преследующих какие-то свои, не совсем деликатные, с точки зрении даже обыденной морали, цели…. ибо все постановления их пропитаны духом отчуждения, вражды, высокомерия и суда»[19].

К сказанному К.Г. Рубановым и о. Дмитриевским следует добавить, что на Вольских Съездах практически отсутствовало духовенство. Так, например, на Съезде 1890 года был лишь один (!) священник Георгий Гумилевский (г.Вольск Саратовской губ.). На Съезде 1901 года было всего трое священников: Георгий Гумилевский (г.Вольск Саратовской губ.), Михаил Смирнов (с. Балаково Саратовской губ.) и Александр Плавтов (с. Усень-Ивановского завода Уфимской губ.).  А на Съезде 1906 года священников было немногим более – четверо: Георгий Гумилевский (г.Вольск Саратовской губ.), Александр Плавтов (с. Усень-Ивановского завода Уфимской губ.), Филипп Петрин (г.Н.Новгород) и Петр Никольский (г.Самара). И это притом, что во времена Вольских Съездов в Древлеправославной Церкви совершали свое служение более двух десятков священнослужителей.

Весьма существенным является и такой факт - Вольские Съезды, хотя и были достаточно многочисленными по количеству участников, число которых достигало порой трехсот человек, тем не менее, количество подписей под протоколами Съездов разных лет обычно не превышает и пятидесяти. Данный факт может свидетельствовать лишь о том, что остальные участники не были согласны с решениями Съездов и отказывались подписывать их постановления. Это подтверждается и из рассказов современников: «Там было много людей, собрания многолюдные были, много и даже большинство оставалось при особом мнении»[20].

Принимая во внимание все вышесказанное, думаю, мы не можем даже с натяжкой говорить о Вольских Съездах как о всецерковных собраниях, постановления которых выразили волю и взгляды всей Церкви.

При обсуждении данного вопроса необходимо учитывать и тот факт, что Вольские Съезды помимо указанных организационных недостатков имели еще и такой – в работе Съездов не принимали участие епископы. И хотя причина отсутствия епископов на Вольских Съездах всем понятна, однако это никоим образом не меняет канонических правил, гласящих, что церковным Собором в полном смысле этого слова является только тот Собор, на котором присутствует большинство архиереев церковной области, включая первосвятителя – «да бывает собор епископов, и да рассуждают они друг с другом о догматах благочестия, и да разрешают случающиеся церковные прекословия» (37 пр. св. Апостол) «Совершенный же собор есть тот, на котором присутствует с прочими и митрополит» (16 пр. Антиохийского Собора). Поскольку мы знаем, что отсутствие епископов на Собраниях наших христиан было явлением вынужденным и временным, то и все решения принятые такими Собраниями необходимо рассматривать как решения вынужденные и временные, не имеющие самостоятельной канонической силы, но нуждающиеся в рассмотрении и утверждении совершенного церковного Собора.

Итак, принимая во внимание все вышесказанное, а также то, что Вольские постановления до сих пор пользуются значительным авторитетом у определенного круга наших христиан, и, учитывая важность многих рассматривавшихся на Вольских Съездах вопросов, некоторые из которых до настоящего времени не утратили своей актуальности, представляется необходимым продолжить работу, начатую Советом Всероссийского Братства по каноническому анализу трудов данных Съездов. Для чего, на наш взгляд, было бы своевременно в рамках настоящего Освященного Собора создать комиссию для проведения канонического анализа Вольских постановлений с учетом комментариев на них Совета Всероссийского Братства, и по результатам работы комиссии принять в конечном итоге соборное постановление о каноническом статусе Вольских Съездов.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Труды 1-го Всероссийского Съезда, Н-Новгород, 1908г., стр. 50.

[2] Труды 2-го Всероссийского Съезда, Москва, 1909г., стр. 27.

[3] Труды 2-го Всероссийского Съезда, Москва, 1909г., стр. 61.

[4] Постановления Вольских съездов 1890-1906гг., М., 1909г., стр. 1.

[5] Труды 2-го Всероссийского Съезда, Москва, 1909г., стр. 137.

[6] Точно известно, что свящ. Георгий Гумилевский являлся Председателем самых важных (с точки зрения принятых постановлений) Вольских Съездов 1890 и 1901. Вероятнее всего, что о. Гумилевский был Председателем и Съездов 1903 и 1904 годов. Председателем Съезда 1906 года, судя по подписи под решениями Съезда, был представитель Н.А. Бугрова свящ. Филипп Петрин. Подпись о. Гумилевского стоит на втором месте.

[7] Жур. «Церковь», 1912 г., №23, стр. 553.

[8] Труды 4-го Всероссийского Съезда, Москва, 1912г., стр.19.

[9] Егор Чернышов. Собеседование с беглопоповцами. Гектографическое издание.  1899г. Лист 46.

[10] Там же, лист 15 об.-16.

[11] Данный рассказ мы заимствовали из письма Архиепископа Аристарха (Калинина) иерею Саве Тихову, №2/144 от 16.04.1999г., подтверждение этой информации содержится и в журнале «Старообрядец», №1, 1907г.: «Глухов, в былое время своего жития, считался из старообрядческого начетчика кандидатом на никонианскаго попа; и потому только не стал им, что никониане его обманули и прихода не дали, и он поневоле в старообрядчество вернулся. Это событие подтвердит вам всякий из соотечественников Глухова». Например, Архиепископу Аристарху эту историю рассказал один из старейших клирошан Вольской церкви Иоанн Михайлович, который был очевидцем этих событий (см. указанное письмо).

[12] Журнал «Старообрядец», 1906г., стр. 686.

[13] Труды 1-го Всероссийского Съезда, Москва, 1908г., стр. 3.

[14] Труды 4-го Всероссийского Съезда, Москва, 1912г., стр. II.

[15] Журнал «Церковь», 1908г., №28, стр. 917.

[16] Труды 4-го Всероссийского Съезда, Москва, 1912г., стр. I-II.

[17] Труды 4-го Всероссийского Съезда, Москва, 1912г., стр. II.

[18] Труды 1-го Всероссийского Съезда, Н-Новгород, 1908г., стр.3-4.

[19] Журнал «Старообрядческая мысль»,  1910г., №4, стр. 304.

[20] Труды 2-го Всероссийского Съезда, Москва, 1909г., стр.136.