Записи бесед, сделанные Н.Г. Денисовым в августе 2006 г., исключительно важны для прояснения сложившейся ситуации. Забегая вперед, скажем, что повествование Ф.К. Макаровой удивительным образом совпадает с рассказом о. Иоанна, который был произведен за 15 лет до этого - в 1991 г.

Фекла Кондратьевна Макарова (1936 г. р.), которую в селе чаще именуют тетей Олей, является опытной певицей. При храме в Куниче она с раннего детства:

«Мы бедно жили. Отец у нас погибший, а нас, детей, много было. В цер­ковь куничскую ходили молиться тогда только богатые [в довоенное вре­мя. - Н.Д.]. Туда одежда должна была быть лучшей.

Я еще не могла доставать до шкафчика, а уже была на клиросе. Мне ставили скамеечку.

Мама говорила, что еще в з года, когда не могла выговорить, я пела „Елицы во Христа".

Я то воспитывалась больше в монастыре. Там выучила крюки. Нас матушки учили крюкам. Потом монастырь разорили. Тогда стала ходить в куничский храм.

Всю жизнь я при храме. Отец Софроний Череватов привлек. Ни одной службы я не пропустила.

Каждое день я молюсь полуношницу, утреню, правило иноческое, 12 псал­мов. С 4-х до 10  утра это продолжается. Вечером: вечерню, павечерницу, правило иноческое. 20  лет уже так.

Когда молишься за какого-то человека, то чувствуешь - какой он. Независимо от того, за живого молишься, или за усопшего. Постепенно я стала это замечать. Тогда стала молиться крепче. Если человек нехорший, надо усердней молиться.

С юных лет я ходила молиться по покойникам, псалтырь читатъ. Порой, все идет легко, а в другой раз - не дается. Значит, не угоден был  человек, грешный был. Попробуй, вымоли его, если он в церковь не ходил.  Господь не хочет смерти грешнику. Дает болезни. Лежит в постели человек. Ведь в каноне „За болящего" есть такие слова: ,,...отъ уроки злыя человекъ и напрасные смерти" спаси Господи м.

С 2 часов ночи до ух надо молиться, когда все движение почивает. Тогда молитва доходит... Ведь, как говорится, „всяко ныне отвержемъ житейску печаль" 25. Лампада должна гореть и свечи.

При любом искушении надо молиться, вымаливать. Как  Господь говорит: «Толцыте и отвезрется" 2   Святым надо молиться. А святые уже Богу.

Каждый день надо молиться. Не помолишься, никакое дело не получится"

На вопрос, было ли какое-то знамение, видение, что Вы посвятите жизнь храму, Богу, тетя Оля отвечает:

«Во сне было вот что. Отец Константин Лепилов, будучи молодым, захотел на мне жениться. Меня готовили ему в жены. Я не хотела. А маме  со всей силы настаивала. И мне было видение. Я в церкви. Вижу, стоит  Исус Христос. Ноги босые. Я его вижу, и он мне говорит: „Иди за мной,  Он пошел на холм, а я за ним. Мне было лет 18-19 тогда.

Я проснулась, встала, с нетерпением бегу к маме и говорю об этом. А она мне: „Не одевай мне очки. Знаю я тебя. Ты что, хочешь босяков в му­жья? Этот-то, кандидат в священники". Замуж я так и не вышла».

Далее беседа касалась сравнения старых певческих традиций в Куниче с новыми, которые вводит руководитель правого клироса Роман Андронников,

"- Давайте поговорим теперь о пении в Вашем храме. У Вас правый клирос выше поет, одноголосно. Почему?

- Правый клирос - он сильнее, выше подымает. А мы стараемся, уже под него. Правильное пение, я имею в виду, это чтобы слова сходились [име­ется в виду четкая дикция и синхронность обоих клиросов. - Н.Д.].

Вопрос. Но ведь раньше у вас ниже пели?

- Да. Я ему говорю [Роману, руководителю правого клироса. — Н.Д.]:ты ищи себе напарника таково, как ты, чтобы было одинаково.

- Раньше Вы пели многоголосно?

- Сейчас этого нет. Узнали, что надо единогласно. У нас, как бы обычай был - кто громче. Даже перекрикивали друг друга.

- А если Вам скажут спеть по-старинному, Вы споете?

- Споем. Мы-то не по-новому поем. Как пели, так и поем. Помню, как пели прокимны, Аллилуиа, „Слава тебе Господи". Были старики. Они пели. Потом протодиакон Константин перевернул, а Роман еще больше.

- Вы учили в приходе крюкам?

- Учила и учу: читать, петь. Приходят мальчики, девочки.

- Расскажите про служение о. Ивана.

- Он раньше лучше служил. Он от стариков все позаимствовал, здесь уже.

- А вообще, отличается Ваше пение от других приходов?

- Отличается. В каждом приходе немножко, но не так. Раньше больше по „напевке". Раньше даже Херувимскую песнь без крюков пели. А сейчаспошли по-новому. У нас есть еще старики, человек го. А Роман нам говорит: „Надо не тянуть". Ну что, я бессильна.

- Вы говорили про монастырь. А служба в монастыре отличалась от храма?

- Да. В храме – по-куничски. А у нас в монастыре было больше приезжих.Из России приезжали матушки. Они руководили. В Куничах больше кричали. А в монастыре потише пели. Раньше на праздник сев. Флора и Лавра мы все стихеры 27 пели по крюкам. Также и кондак. Церковь у нас посвящена этим святым. По преданию, ходили и выбирали место для храма. Облюбовали его. Оно посреди села. А потом говорят: „Давайте посмотрим, а в какой день мы нашли это место? Оказалось, в день сев. Флора и Лавра". Старики так рассказывали. В куничском храме женщин не было [имеется в виду, что женщин не было среди певчих на клиросах. - Н.Д.]. А потом пришли. Многие муж­чины у нас в протесте ушли. Жалобы писали владыке. Владыка объяснял: „Разве не жены-мироносицы первыми возвестили о воскресении Христа?" Мужчины ходили у нас только с бородами. Все было очень строго. Служили  с полуночи. Священник о. Константин новое принес, с Кишинева. Но там по нужде, город. Ведь мы поем „Заутра услыши гласъ мой"28, „Слава показав­шему намъ светъ" 29. А у нас вечер на службе. Книги были рукописные. Были такие люди, писали иконы, книги. Способные были на это дело.

Раньше и у нас в шубках ходили, как в Румынии, а после войны забыли. Платки всегда на узел повязывали. Только в монастыре, кто ходил на кли­рос, под булавочку.

На Пасху мы ходили на кладбище, пели пасхальные песнопения. На Рождество - по домам. И теперь ходят: дети, мальчишки. Они поют ирмос первой песни канона, кондак, величания, задостойники. Наизусть поют Ко мне приходят поучиться.

По покойнику у нас читают сорокауст, сорок псалтырей. Нанимают людей. Ведь как сказано: „...и душамъ нашимъ полезное сотвори"30. А раньше читали „неугасимую". В течение сорока дней четыре человека непрестанно читали псалтырь. Это исчезло. При владыке Иосифе еще было.   |

А древнее пение уходит».

За  «новое  пение»  последнее десятилетие ратует Роман Андроников (1976 г. р.). Он обучился крюкам, слышал пение в разных приходах, собрал много детей на клирос. Результатом его нововведений явились и ускоренный темп и повышение тесситуры, и чистая монодия. Он стихарный, поставлен в эту степень еп. Тимоном Кишиневским в 1989 г. и, помимо руководства правым клиросом, является теперь в общине и главным уставщиком (в приходах Бессарабия; таких людей называют дьяки)31. Поэтому Роман  - дьяк в храме, «дьякует». Он отстаивает свою позицию и в отношении пения: петь строго в унисон, по крюкам. С его точки зрения, это правильно, грамотно, не «по-деревенски».

В ходе беседы с ним всплыла интересная тема: обучение крюкам. В советские годы у старообрядцев не было специальных школ для обучения знаменной нотации в общинах. В большинстве приходов крюковому пению обучали тайно, на дому, у опытных учителей. Каждый осуществлял это как мог,  у каждого была своя методика. Изучение этих методик не только интересно,  но и чрезвычайно важно для исследования истории и теории древнерусского богослужебного пения. Представленный Романом рассказ вносит существенную лепту в эту проблему.

«Учил меня всему отец - протодиакон Константин. В первую очередь обучал он гласам, пению по гласам. Я только начинал себя помнить, мне было годиков 4-5.  Он мне напевает стихеру со словами. Я запоминаю ме­лодию. Потом он просто намычит, и я должен узнать - какой это глас. Отец делал это утром, вечером. Где бы мы ни были: во дворе, на улице, дома, он постоянно пел стихеры, и я должен был узнавать глас. Если я не отгадываю, он поет стихеру другого гласа. Так продолжалось до тех пор, пока я не выучил все гласы.

Когда я четко выучил напевы, он меня заставил петь воскресные сти-херына глас. Например, „Вечерния наша молитвы" (в первом гласе) и т. д. В 5 лет я уже читал по-церковнославянски. Поэтому, мне нужно было за­помнить только напев.

После этого, и таким же образом, он учил меня запоминать подобны. Выучили мелодии подобнов. Тогда он берет книгу находит текст какой-нибудь стихеры и вначале сам поет ее на подобен, затем меня заставляет.

В 12 лет я стал крюки учить. И делал я это таким образом. Я знал многие ирмосы наизусть. Беру книгу, нахожу ирмос, гляжу на крюки и вспо­минаю напев, как поют его в храме. Например, ирмос «Твоя победительная десница". Я его наизусть пою и гляжу на крюки, хотя их и не знаю. За­поминаю, на каких крюках какая мелодия. Потом открываю другую книгу, нахожу другой ирмос, мне незнакомый. Сравниваю крюки, нахожу тут же написание и таким образом вспоминаю мелодию. В тех местах, где не нахожу сходных знаков, спрашиваю отца. Он напевает мне это месту.  Вот таким образом я сам начинал учить крюки. Отец смог по крюкам спеть все, хотя не знал - как какой крюк называется. Так я с подсказкой  и интуицией овладевал этой грамотой. На кулизмах 32 долго сидел. Все  пишутся они одинаково, а поются в разных гласах по-разному. Поначалу, когда я смотрел на крюки, думал, что никогда их не выучу. А выучил.  В основном на ирмосах и словниках я это делал. Многие из них я ведь надо  петь наизусть.

Так было каждый день. Обычно вечером отец кладет меня рядом с собой и заставляет петь до тех пор, пока я не усну. И так было каждый день по 2, по3  часа. Или это было обычно в пятницу. У нас в семье, как правило, банный день. С утра до обеда он зубрил со мной Антифоны. Я должен был  выучить их наизусть, чтобы в субботу вечером на всенощной уметь руководить хором. Так он готовил меня к службе.

Потом я уже пошел к бабе Оле [Фекле Кондратьевне. - Н.Д.] Макаровой изучать крюки с названиями. Она показывала мне крюк, говорила его название, пропевала. Дома я должен был это запомнить. Но все это было устно. В тетради мы ничего не писали.

А параллельно всему этому все эти годы я изучал устав церковной службы. Помогал отец и те, кто дьяковал на клиросах: баба Оля и ее под­руга. В 12 лет я уже мог провести службу. В I992 году полностью стал руко­водить на правом клиросе.

До 15 лет я выучил пение и Устав, 10-12 лет надо на обучение.

Отец меня любил и считал, что я должен знать крюки...»

Политические изменения 1990-х  гг. сказались на жизни, богослужебных традициях куничского прихода. Село Кунича славилось тем, что его обитатели поставляли на всю страну веники, торговали сухофруктами, грецкими оре­хами. Поэтому жили в советские годы здесь очень хорошо. Съездить зимой в Россию продать орехи в обиходе у людей называлось «слетать в космос».

Экономические потрясения, выпавшие на Молдову после распада СССР, отразились на жизни старообрядцев всей Кишиневской епархии. Как это ни странно, но в куничском приходе это проявилось особенно болезненно. Жи­тели других старообрядческих сел нашли определенный выход из сложив­шейся в республике ситуации. Так, в с.Старая Добруджа стали заниматься культивированием роз, и этот товар имеет сбыт в ближайшем городе Бель­цы. В с.Покровка выращивают фрукты и отвозят в пограничные с Молдовой украинские фабрики по их переработке. Постоянным же рынком сбыта с. Кунича являлся райцентр Каменка. Этот город оказался в настоящее время на территории Приднестровья. Таким образом, село лишилось главного места сбыта своей продукции. Это и привело к тому, что именно из Куничи усилился отток людей в разные страны ближнего и дальнего зарубежья на заработки. В некоторых семьях мужчины живут и работают вдали от дома более десяти лет. Разбитые дороги, заколоченные дома - такова нынешняя картина самого крупного и самого цветущего некогда прихода Молдавской епархии.

В 2006 г. священнику о. Иоанну Андронникову минуло 87 лет Пре­емников ему в селе нет, и, покидая Куничу в августе 2006 г., трудно было избавиться от чувства, что приход церкви Свв. Флора и Лавра находится на грани большой катастрофы.

Вместе с тем исследования, поведенные в Куниче в 1973-2006 г позво­ляют говорить об удивительном культурном потенциале, который столетия не давал приходу свв. Флора и Лавра прекратить свое существование Изучение этого культурного потенциала позволяет заключить, что самое старое старообрядческое поселение Бессарабии с. Кунича сохранит свое значение уникального центра книжности и певческих традиций старообрядцев между­речья Днестра, Прута и Дуная.

20. Работы археографических экспедиций не прошли бесследно для куничан. Неко­торые жители теперь осознанно стали собирать древние книги. Каждый знает и помнит, что в их селе были ученые из Москвы, а их книги хранятся в МГУ

21.  Живая старина. 1994  №2- С. 37-39.

22. Когда в конце 1980-х гг. о. Иоанну пришлось посетить в Москве Совет по делам религий, сотрудник Совета В.Г. Подшибякин, курировавший в те годы старооб­рядчество, встретил его словами: «Ну, Корень христианства пришел!»

23. Славник - последнее песнопение в циклах стихир на всенощном бдении, которое предваряется словами малого славословия: «Слава Отцу и Сыну...» Как правило, эту стихиру исполняют по книге знаменным столповым роспевом

24. Канон «За болящего», песнь 8, тропарь.

25. Перефраз из песнопения «Иже херувимы».

26. Мф. 1. 7.

27. В старообрядчестве это слово пишется и поизносится через «е»: «стихеры», а не «стихиры».

28. Из тропаря службы 1-го Часа в Великий пост.

29. Первые слова песнопения «Великое славословие». В древности, когда всенощное бдение служилось ночью, в момент исполнения этого песнопения наступало утро. Первые лучи солнца светили сквозь окна алтаря. Если службу возглавляет архиерей, он, с зажженными трикирием и дикирием - трехсвечником и двусвечником, выходит к молящимся и благословляет всех. По уставу, соблюдаемому старообрядцами, хористы для исполнения этого песнопения сходят с клиросов и становятся у амвона, лицом к алтарю - к свету.

30. Слова из молитвы о здравии, начинаемой «Милостиве Господи, спаси и помилуй раб своих... Избави их от всякия скорби...», и из молитвы за усопших, начинаемой «Покой Господи души усопших раб Своих... И елика в житии семяко человецысо-грешиша...».

31. Дьяк - помогающий на службе прихожанин. Дьяка не надо путать с диаконом. Диакон (греч. помощник) имеет священный сан, проходит таинство хиротонии. Помогающих же на службе священнику прихожан в российских приходах называ­ют следующим образом: стихарный (если человек поставлен в чтецы архиереем), уставщик (если он отвечает за устав службы), головщик или регент (если он руко­водит пением хора). В южных приходах их называют одним словом - дьяк.