Общий итог ревизии, проведенной через два года после на­чала антиогородной кампании, оказался весьма положитель­ным, поскольку «севообороты на всем вообще осмотренном про­странстве... найдены окончательно уже соединенными в общие большие перемены»37, хотя при этом отмечалось, что «довольно остается еще излишних изгородов около крестьянских денников», но Очерское окружное правление «поставило об этом на вид сель­ским прикащикам и постановило уничтожить излишние денники в сколь возможно кратчайшие сроки». Крестьяне, очевидно, в ка­кой-то степени должны были противодействовать такой новации, несовместимой с устоями традиционной культуры, однако в цити­руемом «донесении» говорится, что они «сами уже видят пользу от соединения небольших перемен в большие удобные поля чрез уничтожение изгородов, случалось, крестьяне имели настояние о таковом соединении»38.

В ходе этой эпопеи граф неоднократно издавал повеления «о поверке донесений приказчиков по уничтожению изгородов и об оштрафовании виновных в фальшивом показании количества уничтоженных изгородов», которые неукоснительно «принима­лись к исполнению»39. И надо сказать, что итоги такого исполнения оказались боле чем впечатляющие. Так, по последнему «особому сведению», подписанному новым главноуправляющим Егором Демидовым 27 февраля 1861 г. за № 415, только за один 1860 г. в Очерском округе было ликвидировано «чистовых» и «подполичных» ограждений протяженностью 38 верст 190 саж., в результате чего было снято 105 545 штук «жердья и колья», причем на одну Сепычевскую волость пришлось 7 верст 202 саж., или 20 361 шту­ка жердей и кольев (в соседних ведомствах эти показатели были в 2—з раза меньше). За весь же семилетний срок - с осени 1853 г. по конец 1860 г. — всего по округу было снято 2309 верст 476 саж. ограждений, что высвободило 5 226 042 штук «жердья и колья», так что на одну погонную версту изгороди их уходило в среднем 2263. А из этого числа на одну Сепычевскую волость пришлось 402 версты 28 саж. и 916 187 жердей и кольев, или по 17% того и другого. Средний расход на обустройство одной версты заграж­дения составил у сепычан 2279 жердей и кольев. В целом этим цифрам, видимо, можно доверять, поскольку «по лету прошло­го 1860 года членами Очерского правления в селениях округа была сделана на выдержку поверка уничтоженным изгородам по ведомствам Вознесенскому, Карагайскому, Покровскому, Путинскому и Сепыческому, и при этой поверке самовольного возобновления крестьянами уничтоженных изгородов не откры­то». Не останавливаясь на достигнутых успехах, Сергей Григо­рьевич приступил к новому этапу заборного сражения - «чрез перестановку от заказных лесов во внутрь крестьянских угодий на двухсаженное разстояние»40, что, по сути, являлось замаски­рованными отрезками. Однако в силу разных обстоятельств в большинстве ведомств (в том числе и Сепычевском) «ныне пере­становки не производились».

Описанный широкомасштабный эксперимент поражает воз­можностями, так сказать, административного ресурса. Казалось бы, умный и инициативный помещик мог бы привести свое и крестьянское хозяйство если не к процветанию, то, по крайней мере, к постоянному достатку. Но истинное состояние дел в дале­кой уральской вотчине мы узнаем по свидетельствам получивше­го хорошее образование нового главноуправляющего Очерским округом Егора Демидова. Проработав год в этой должности, он 10 декабря 1856 г. отправил отчаянное личное письмо графу, ко­торое тот испещрил множеством своих примечаний (пока они не поддаются расшифровке). Демидов писал, что для контроля над селами совершенно не хватает людей, сам он бульшую часть дня не поднимается из-за письменного стола, для полагающегося ежемесячного объезда вотчинных селений совершенно нет вре­мени, которое практически все уходит на «счетоводство и пись­моводство». Ежегодная переписка только с горным исправником и уездными властями представляет 700 входящих и 800 исходя­щих документов. Очерский округ занимает намного большее про­странство, чем другие, — в нем селения находятся от правления в 30-70 верстах, а в Ильинском — в 8—22. И далее управляющий выражает свою сокровенную мысль, что порядок будет, «когда хотя бы половина должностных лиц станет добросовестнее, но те­перь большая часть служителей интерес господский нипочем не ставит и обыкновенно говорит — ведь это господское, зачем его беречь, у владельца еще останется много»41. Желание нового ад­министратора «устранить этот застой» не оставило свидетельств о соответствующих «повелениях» графа, однако нет недостатка в его новых хозяйственных инициативах.

В этом плане очень интересны составлявшиеся по полугодиям в табличной форме окружным правлением для представления по­мещику «ведомости о полученных в ... году повелениях Вашего Сиятельства по разным предметам с кратким объяснением испол­нений, какие учинены по каждому повелению»42. Данные ведомости за 1853—1858 гг. имеют вертикальные графы с обозначением даты отправления и делопроизводственного номера послания, дня его получения (корреспонденция из столиц шла две неде­ли), краткого изложения с «кратким объяснением исполнения», где пестрят формулировки «принято к исполнению» и «принято к руководству». Поскольку эти документы составлялись лично для владельца, то они исполнены отличным почерком на хорошей бумаге и компактны; по ним определяется круг интересов графа относительно Очерского округа его Пермского имения. Становит­ся ясным, что в основном он был озабочен модернизацией Очер­ского и Павловского железоделательных заводов, а все остальное рассматривалось в качестве подсобного хозяйства этих предпри­ятий.

По возможности соблюдая хронологию, опишем «повеления», ближе всего относящиеся к Верхокамью.

1 июня 1854 года поступил документ «О разрешении построй­ки колокольни на предполагаемой к возведению в селе Путин­ском церкви», после чего «повеление сие принято к руководству и предписано к исполнению Очерскому разряду»43. Собственно, в данном случае граф лишь поддержал инициативу с мест. Лич­но его идеей следует признать депешу за № 137, отправленную из Москвы 24 марта и доставленную в Очер 7 апреля 1854 г. «О предоставлении сведения о ценах, по коим продают господ­ский овес в январе месяце текущего года, потом, чтоб в случае понижения местных цен на овес, входить с представлением к его сиятельству на случай доставки и продажи овса в Москве», в ответ на которое 26 апреля была отправлена сводка цен, а «2-й пункт принят к руководству»44. Примерно в то же время Сергей Григорьевич задумал продавать в Москве местное топленое ко­ровье сало, однако этот проект оказался неосуществим, так как такой продукт на местном рынке «в чистом виде» не обращался. Как видно, граф не чуждался торговли. Но если отправка желез­ных и соляных караванов до Нижнего Новгорода была отрабо­тана веками, то организация гужевых транспортов за полторы тысячи верст больше напоминала ситуацию XVII—XVIII вв., и пока что мы не обнаружили документальных подтверждений та­ких перевозок.

Самые суровые полицейские наказания подлежали обязатель­ному графскому утверждению. Поэтому в марте 1855 г. пришло повеление «О предоставлении в распоряжение губернского прав­ления крестьянина села Сепыческого Василия Соловьева и Верх-Очерской крестьянской девки Боярщиновой за дурное поведение и об оштрафовании 3-х месячною работою на Инвенских рудни­ках крестьянина Коскова за распутство», после чего Соловьев был «сдан в ратники, а девка по решению Главного Управления выда­на в замужество»45, но в дальнейшем выяснилось, что В. Соловьев по причине малого роста и молодых лет в солдаты не годится, и 31 января 1857 г. вышло повеление об отсылке его в Сибирь46. От­метим, что граф не только осуществлял карательные санкции, но и был способен щедро наградить своих крепостных. Так, 7 января 1858 г. он подписал повеление «О людях Пермского имения, на­ходящихся в Москве, и об отпущенных на волю»47. В эти годы Сергей Григорьевич курировал строительство Путинской церк­ви, повелев найти в Москве и отправить в Очер иконописца Ко-логривова для написания образов к Путинской церкви, причем граф лично утверждал эскиз и состав иконостаса48. Очевидно, любовью графа к изобразительному искусству следует объяснить и ежегодно утверждаемые им типовые чертежи крестьянских изб и «прочих домовних строений»49. Весьма симптоматично повеле­ние от 25 февраля 1858 г. «О представлении мнения о способах приучения молодого поколения мастеровых к посещению храма божия», в ответ на которое сообщалось, что такое мнение «будет представлено в скором времени»50. Чуть позже, 28 марта 1858 г., было «принято к исполнению» повеление «О поездке графа Алек­сандр Сергеевича в Пермское имение для ознакомления с оным на месте»51. Последнее повеление в этом деле от 3 мая 1858 г. гово­рит «об оштрафовании Сепыческого приказчика Ермакова на три четверти месячного жалования за неустройство печей в овинах» с примечанием, что «штраф с приказчика взыскан»52.

Если в графских повелениях собственно Сепычевская волость упоминается лишь изредка, то в «предписаниях» Очерского окружного правления это ведомство фигурирует регулярно. Ана­логично графским директивам и окружные приказы волостям так­же суммировались в табличные ведомости, которые иногда прямо приводились в группировке по ведомствам. Накануне отмены кре­постного права Егор Демидов для иллюстрации разлада воздей­ствия административных рычагов составил интереснейшую «вы­писку из исходящего журнала Очерского окружного правления на подтвердительные предписания, данные сельским приказчикам и другим должностным с мая по декабрь 1860-го года». Проще го­воря, речь идет о повторных извещениях о необходимости выпол­нения того или иного распоряжения Правления. Сразу отметим, что таких скрытых выговоров больше всего — 35 — оказалось в адрес приказчика Сепычевского ведомства Александра Мудрых, тогда как Острожское ведомство получило их 25, Дубровское — 23, Вознесенское — 22, Путинское — 19, Покровское — 18, Кара-гайское — 17, Павловское — 7, Верх-Очерское — 4 и Очерского завода — 253. Следовательно, можно сделать вывод либо о низких профессиональных качествах Сепычевского приказчика, либо о принципиальной позиции волости бойкотировать распоряжения господского начальства. Приводим полностью этот список актов гражданского неповиновения; не были выполнены предписания:

«1. 7 мая 1860 г. — О высылке в Очерский завод конных рабо­чих;

2.13 мая — о представлении денег, следующих с крестьян вмес­то выставки господского сена в 1859 г.;

3.    20 мая — о доставлении сведения, не готовил ли кто-нибудь из крестьян деготь и смолу для вольной продажи;

4.    2 июня — о предоставлении справки о заготовке крестья­нами дров для собственного употребления и для общественных

заведений;

5.  11 июня — о предоставлении посылочного расписания на 1860 завар;

6.  4 июня — о переводе ржаной муки из Сепыча в Очерский магазин;

7.      7 июня — о высылке неявившихся крестьян в Павловский
завод для работ и самовольно отлучившихся оттуда;

8.  14 июня — по этому же предмету во 2-й раз со штрафом 5 руб. 45 коп.;

9.  7 июня — о высылке неявившихся крестьян для расчистки болотистой долины ниже Очерского завода и самовольно бежав­ших с работы;

     10—15. 13, 23, 30 июня, 19, 29 июля — по этому же предметуво2...7раз[!];

16.     7 июня — о высылке неявившихся крестьян для работы в Очерском заводе;

17. 17 июня — по этому же поводу во 2-й раз;

18.    9 июня — о взыскании с оспопрививателя Василья Теплоухова долговых денег 6 руб. в пользу Павловского мастерового Антона Балуева;

19.    17 ноября — по тому же предмету во 2-й раз;

20. 21 июня — о предоставлении сведения о количестве налич­ного овса, оставшегося не проданным;

21.    6 июля — о представлении сведения о прививке детям оспы в июне месяце;

22. 6 июля — о представлении сведения о количестве выданно­го крестьянам хлеба на посев и еду;

23.    12 июля — о представлении в штраф 1 руб. 25 коп. с оспопрививателя Василья Теплоухова за медленное представление ве­домости о прививке детям оспы в июне 1860 г.;

24.  14 июля — о доставлении сведения о новых постройках и поддержки старых заведений, предполагаемых произвести в 1861-м заваре;

24. 5 августа — о перевозке оброчной муки в Очерский магазин;

26.16 августа — о представлении денег вместо натуральной пе­ревозки в заводы оброчного овса и заготовки квартирных дров;

27.   22 августа — о доставлении дополнительного отчета об об­рочном овсе за январскую треть 1859 г.;

28.1 сентября — о представлении отчета о мирских расходах за 1859-й завар по возвращении переписки о взыскании с крестья­нина Симона Федосеева оброчного овса 20 руб.;

29.   12 августа — о доставлении сведения о раздаче озимового хлеба на посев;

30.   13 сентября — о представлении счета о сборе денег и хлеба по окладам 1859-го завара;

31.   22 сентября — о возвращении дополнительного денежного
отчета за январскую треть 1859-го завара;

32.       17 октября — о высылке неявившихся крестьян на Таборскую пристань для проконопатки коломенок [больших плоско­донных лодок для перевозки тяжелых грузов. - В.П.] по представ лении с нарочно посланным прогону по 3 коп. сер. на версту с виновных в невысылке рабочих;

33.       1 ноября — о представлении с крестьян денег за кортом земли в заказных участках, по лету 1861 года;

34.       18 ноября — о доставлении сведения о пробных умолотах хлеба урожая 1860 г.;

35.       19 ноября — о представлении с крестьян денег за заготов­ление в даче графини бересты  для выгонки дегтя на случай про­дажи»54.

Особое внимание графа Сергея Григорьевича привлекла борь­ба Сепычевской волости за пересмотр ни много ни мало как утвержденной весной 1862 г. Уставной грамоты. Сразу отметим, что ничего подобного в других волостях Оханского уезда не было и в помине. Очерскому окружному правлению и лично его гла­ве Е.К. Демидову (конечно же, не без графского повеления) при­шлось приложить максимум усилий в противостоянии старове­рам по этому поводу. Суть этой истории с позиций господской стороны раскрывается в пространном  «Объяснении», отправ­ленном начальником округа в Пермское по крестьянским делам присутствие 24 февраля 1864 г. (копия его хранится в РГАДА)55. Из первых строк этого документа становится ясно, что крестья­не Сепычевской волости, «имея весьма слабое уважение к сим актам», направили в адрес губернского по крестьянским делам присутствия «прошение» об уменьшении утвержденного всеми инстанциями и введенного в действие уставной грамотой размера душевого надельного оброка, что противоречило всем юридиче­ским нормам (ссылками на них пестрит документ)56. И, казалось бы, что у сепычан нет никаких шансов в достижении своей цели. Но они каким-то образом смогли привлечь на свою сторону ис­полняющего должность мирового посредника второго мирово­го участка Оханского уезда (в него входили еще Карагайская и Богдановская волости) Воскресенского, который, рассмотрев про­шение, составил «протокол», где написал: «Судя по такому не­достаточному количеству хорошей и посредственной земли, на­ходящейся в пользовании крестьян Сепыческой волости, весьма было бы справедливо оброк за полный душевой надел, взыски­ваемый ныне с крестьян в количестве 7 руб. 50 коп., понизить»57. Это неожиданное заключение вывело из себя всю вотчинную ад­министрацию, которая, едва сдерживая эмоции, стала энергич­но подбирать контраргументы. «Объяснение» полно намеков на подкуп мирового посредника. Так, Е. Демидов ехидно пишет, что для осмотра земель «Воскресенский выехал 17-го числа сентября 1863 г. с 6 часов вечера в одно только Деминское общество, отсто­ящее от села Сепыческого в четырех верстах, и ехал около двух верст по полевым землям... Потом, когда потемнело, ... не вы­ходил из повозки и в одном только месте попросил крестьян по­дать ему земли с верхнего слоя почвы, которую взял с собой для образца. По этой-то горстке земли... он определил качество всех 16 534 десятин земельных угодий, поступивших в надел крестья­нам Сепыческой волости»58.

По сути же вопроса Демидов пишет, что количество и ка­чество сепычевских земель были определены не вотчинными органами, но почему-то самими крестьянами, которые, есте­ственно, были заинтересованы в занижении таких характерис­тик (однако управляющий никак не объясняет такого очевид­ного просчета окружного правления). Неубедителен и тезис, что «если бы земля была действительно неплодородна и не вознаграждала трудов крестьян, то они не пользовались бы ею и предпочли бы землепашеству сторонние заработки и ремес­ла»59. В подтверждение этой мысли заверяется, что «сепычане до выхода из крепостной зависимости всегда платили оброк своевременно, без недоимок, и что состояние и домохозяйство их не расстроивалось и стояло на лучшей степени против со-седственных помещичьих крестьян»60.

Составляя в адрес губернских властей свое «объяснение», управляющий Очерским округом, скорее всего, не располагал текстом «прошения» крестьян (он не упустил бы возможности раскритиковать сепычан за их жадность). Спустя 140 лет наши архивные разыскания по поиску этого документа пока что тоже не увенчались успехом. Ни в ГАПО, ни в РГАДА мы не нашли и уставной грамоты по Сепычевской волости, хотя по смежным волостям они сохранились. Видимо, сокрытие данных докумен­тов не случайно, что придает дальнейшему их розыску особый интерес. Так, нами было обнаружено относящееся к 1856 г. интерес­нейшее «сведение» Очерского окружного правления о структу­ре землепользования и налогообложении по всем ведомствам округа, где действительно «считается земли в пользовании обществ по обмеру общественных депутатов». Но если в дан­ном документе по Сепычевской волости фигурируют 18 352 дес. всей пахотной земли, то по уставной грамоте 1862 г. — уже на 445 дес. меньше, т.е. отрезки составили 2,5%61. Правда, у сепы­чан по сравнению со всем округом оказалось на 0,4 дес. больше пашни в пересчете на одну мужскую душу (6,375 дес), но у них всегда не хватало сенокосов (всего 0,625 дес. на мужскую душу), отчего они были вынуждены отдавать свой крупный рогатый скот в зимнее время на прокорм удмуртам в смежные волости Глазовского уезда Вятской губернии62. Но самое важное то, что в 1856 г. на одну ревизскую душу сепычане платили «в год денеж­ного оброка и казенных податей» отнюдь не 7,5 руб., как пред­писывала уставная грамота, а на 2,64 руб. меньше - 4,86 руб.63, так что «воля» обошлась сепычанам полуторным увеличением подушной подати! Следовательно, у староверов были веские основания доступными им средствами бороться против явной несправедливости власти. В конце концов супругам Строгано­вым пришлось уменьшить оброк, но обставили они это как свою особую заботу о положении временнообязанных. Так, с 1866 г. было введено «Распределение уменьшенного против уставных грамот оброка по волостям Пермского майоратного имения», по которому душевой оброк с одного сепычанина уменьшался на 67 коп. (с 7,42 руб. до 6,75 руб.), или на 9%64.Из «объяснения» Е.К. Демидова мы узнаем важные подробнос­ти о положении крестьянского хозяйства в первые пореформен­ные годы. Так, описывая поездку Воскресенского, он говорит, что «в то время некоторые полосы были вспаханы для будущего посе­ва, другие же оставались невспаханными и в залежи, во-первых, по неимению семян для озимового посева вследствие бывших в последние два года неурожаев и, во-вторых, по тем же причинам, по коим крестьяне во многих помещичьих волостях Оханского уезда уклонялись от посева хлеба на своих полях»65. Не раскры­вая самого важного —   причин «уклонения крестьян от посева хлеба», — Демидов был уверен, что в губернии сразу поймут, что он имел в виду. Но если это общеизвестные реалии, зачем ими нагружать серьезный документ? Может быть, это намек на антипомещичьи настроения среди крестьян (одним из проявле­ний которых был всплеск порубки господских лесов), а про такие вещи писать запрещалось? Или же это усиление отмеченной еще в 1846 г. (см. выше) ситуации, когда нерадивые крестьяне отда­вали свою пашню более оборотистым? В любом случае решение этой задачи представляет немалый исследовательский интерес, и мы уверены, что в вотчинном делопроизводстве найдется немало «концов» этого загадочного явления.

Другой сюжет имеет более глубокие корни, восходящие, види­мо, ко времени первых ревизий: «все повинности государствен­ные, владельческие и мирские определялись и налагались на крестьянские общества не по количеству и качеству земли, а по числу ревизских душ в ведомстве, и только частная разверстка суммы этих повинностей располагалась между крестьянами для платежа по количеству и качеству земли, находящейся в пользо­вании у крестьянского домохозяина, количество же и качество этих земель было определяемо особыми от обществ выборны­ми крестьянами (а не вотчинным управлением) без сравнения с землями посторонних ведомств»66. Это четко сформулированное правило — счастливая находка для исследования социально-эко­номического положения строгановских крестьян за время всех десяти ревизий. Становится ясным, что ведущим фактором нало­гообложения был демографический - число мужских ревизских душ в семье, однако крестьянский мир по устанавливаемым им критериям количества и качества земли определял размеры пла­тежей для каждого отдельного двора. Видимо, эта традиция ухо­дит своими корнями в черносошный период истории Верхокамья. Крайне важно, что крестьянский мир в течение столетий сумел отстоять свои исконные привилегии. В этой ситуации община, регулируя финансовые отношения с государством и барином, как бы выступала от имени природы — т.е. в качестве важнейшего элемента системы гомеостаза. Следовательно, отмеченные полно­мочия крестьянского мира являлись и одним из краеугольных камней традиционной русской культуры.

1 См.:  Шилов В.В. Строгановы: из истории рода // Страницы истории Урала. Вып. 2. Пермь, 1995. С. 29—30.

2 См.: Кутьев О.Л. Вотчинный архив Строгановых в с. Ильинском //Страницы истории Урала. Вып. 2. Пермь, 1995. С. 75—81.

3 См.: РГАДА. Ф.  1278. Оп. 2. Д. 4616. Прошения крестьян графу С.Г. Строганову  при его посещении Пермского имения в 1846 г.; Д. 4636. Прошения крестьянских делегаций графу С.Г. Строганову в 1846 г.

4 Там же. Д. 4622. Л. 1—149.

5 См.: Государственный архив Пермской обл. Ф. 14. Оп. 1.

6 РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4622. Л. 149.

7 РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4672а . Л. 18—19 об.

8 См.: РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4604. Данное архивное дело за 1846-1848 г. называется «Сведение о мерах борьбы с половой распущеннос­тью среди населения Сепыческого ведомства».

9 Там же. Д. 4685. Л. 1. Дело имеет заголовок «Сведения о числе сужденных за распутство людей, представленные окружными правлениями и завод­скими конторами... Начато 8 января 1848 г. Окончено 3 августа 1849 г.»

10  Там же. Л. 1—1 об.

11   Там же. Л. 12.

12  Там же. Л. За.

13  Луканин А. Население Оханского уезда по сословиям, возрастам и се­мейному составу по данным X ревизии. СПб., 1878. С. 58.

14  Подворное исследование экономического положения сельского населения Оханского уезда Пермской губернии, произведенное в 1890—1891 гг.Пермь, 1896. С. 187—188.

15  Там же. С. 188.

16  РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4685. Л. 5 об.

17 Там же. Л. 5—5 об, 14 об.

18   Там же. Л. 13 об.

19   Там же. Л. 56а об.-57.

20 См.: РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4855.

21   Там же. Л. 3.

22 Там же. Л. 3—3 об.

23 Там же. Л. 3 об.—4.

24   Там же. Л. 84—84 об. Супруги С.Г. и Н.П. Строгановы являлись совла­дельцами имения, и в зависимости от обстоятельств документы оформ­лялись на того или другого из них.

Подворное исследование экономического положения сельского насе­ления Оханского уезда... С. 188.

26  РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 4631. Л. 164 об., 165.

27  Там же. Л. 168 об.

28  Там же. Д. 2159.

29 Там же. Л. 1. Подсчет суммы неверен: должно быть 120 руб. 78 1/8 коп.

30 Там же.

31  Там же. Л. 1—2.

32 Там же. Л. 2.

33  Там же. Л. 3—4.

34 Там же. Л. 3 об., 4.

35  Там же. Л. 5—6.

36 РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2150. Л. 91.

37 Там же. Л. 121 об.

38 Там же.

39 См., напр.: Там же. Л. 102 («повеление» от 3 февраля 1856 г.).

40 Там же. Л. 63 об.—64.

41   Там же. Л. 125 об.

42 РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2150. Л. 66 об.—69 об., 70—72 об., 76—79, 81—82 об., 99, 102 об., 129—132, 135—138 об., 143—148.

43 Там же. Л. 68.

44 Там же. Л. 72.

45 Там же. Л. 82, 99 об.

46 Там же. Л. 137.

47 Там же. Л. 145 об.

48 Там же. Л. 99 об.

49 Там же. Л. 144.

50 Там же. Л. 146.

51   Там же. Л. 146 об.

52  Там же. Л. 147.

53  РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2166. Л. 33-43. Для сравнения укажем, что в 1859 г.было сделано подтверждений Сепычевскому ведомству— 53, Дубровско­му — 57, Острожскому        54, а по всем 10 ведомствам — 370 (л. 43).

54 Там же. Л. 33—34об.

55  РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2168. Л. 127-130 об.

56 Там же. Л. 127, 130 об.

57 Там же. Л. 127 об.

58  Там же. Л. 128, 128 об.

59 Там же. Л. 129.

60 Там же. Л. 130.

61   Ср.: РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2150. Л. 115 об., 116; Д. 2168. Л. 127 об.

62 См.: Подворное исследование экономического положения сельского населения Оханского уезда... С. 178.

63  РГАДА. Ф. 1278. Оп. 2. Д. 2150. Л. 115 об., 116.

64 Там же. Оп. 4. Д. 476. Л. 5.

65  Там же. Оп. 2. Д. 2168. Л. 128.

66 Там же. Л. 129, 129 об