Старообрядчество явилось одним из крупнейших феноменов религиозной жизни России. Однако его региональная история исследована ещё недостаточно, вследствие чего содержание произведений, освещающих всероссийское старообрядчество, зачастую оказывается несколько умозрительным, неполным и неконкретным. Возможность разрешения данной проблемы видится в активном введении в оборот материалов областных архивов - хранителей информации о прошлом местного старообрядчества.
В данной работе автор обращается к малоисследованной теме старообрядчества Вологодского края. Основной целью работ является попытка дать целостную характеристику эволюции старообрядчества как массового религиозного движения в крае (подразумевается пространство, с конца XVIII века входившее в состав Вологодской губернии. Эта оговорка связана с неоднократными изменениями в его административно-территориальном делении и с отнесением применяемого в статье комплекса источников по истории старообрядчества в основном к этой территории), от времени его появления здесь и до 1917 года, когда политические события коренным образом изменили пути развития религиозной жизни в России.
Достижение поставленной цели видится через рассмотрение таких вопросов, как численность старообрядчества и динамика её изменения с течением времени, формирование ареала распространения старообрядчества на Вологодчине и выделение его очагов, определение спектра представленных в крае старообрядческих течений, степень их распространения и территориальная локализация, а также через указание причин всех этих явлений.
Источниками работы стали в основном материалы, хранящиеся в ряде фондов ГАВО и его Велико-Устюгского филиала: Ф. 496 (Вологодская духовная консистория), Ф. 18 (Канцелярия вологодского губернатора), Ф. 129 (Вологодский полицмейстер), Ф. 248 (Вологодский земский суд), Ф. 688 (Тотемский земский суд), Ф. 265 ВУ© ГАВО (Велико-Устюгское православное Стефано-Прокопиевское братство), Ф. 363 ВУФ ГАВО (Устюгская духовная консистория). Все их можно разделить на следующие группы: ведомости о старообрядцах, доношения о расколе, следственно-судебная документация по делам о преследованиях, обзоры-характеристики местного старообрядчества.
Использованы также произведения ряда исследователей религиозной истории России и опубликованные источники, однако их значение в создании данной работы невелико.
Первые сообщения о наличии старообредцев в Вологодском крае среди документов ГАВО относятся к началу XVIII века. Однако в действительности раскол здесь появляется в ряде мест уже во второй половине XViI века. Среди свидетельств этого явления можно назвать наличие раннестарообрядческого капитонского движения в Вологодском уезде в 60-х годах XVII века1, лроповеди на Вологодчине основоположников раскола - Ивана Неронова2, соловецкого экклезиарха Игнатия5, расколоучителей местного происхождения4, имевших поддержку в народе, преследование старообрядцев на Чаронде в конце 1680-х годов5, наличие в конце XVII века старообрядчества на Кокшеньге6, самосожжения местных старообрядцев в тот период7 и др.
В XVIII веке старообрядчество в крае продолжало распространяться, о чём свидетельствуют источники ГАВО. Из них стало известно о существовании старообрядчества в первой половине - середине XVIII века в Вологде8 и ряде мест Вологодского уезда9, особенно, Грязовецкой округе10, в Тотемском уезде11, на Чаронде12, в Шекснинских землях13, в Великом Устюге14, то есть, главным образом, в районах будущих очагов отарообрядчества. Среди материалов ГАВО почти до конца XVIII века отсутствуют сгатистические сведения о старообрядцах; иные же источники, как правило, вообще говорят об отсутствии старообрядцев в Вологодском крае15. Очевидно, дело в том, что статистический учёт охватывал лишь так называемых «записных раскольников», то есть официально зарегистрированных таковыми по ревизиям или иным образом, а таковые в тот период составляли от общего числа старообрядцев абсолютное меньшинство. Местные старообрядцы, как и их единоверцы в соседних регионах, скрывали из-за преследований своё истинное вероисповедание, открыто переходя в раскол обычно уже в зрелом или пожилом возрасте16 (этот фактор и позднее, хотя и в меньшей степени, будет влиять на официальные показатели численности старообрядцев).
Это явление было особенно характерно для северо-востока Вологодского края, где, согласно многочисленным отчётам о состоянии Устюгс-кой епархии, раскол вовсе отсутствовал'7. В действительности же в верховьях Северной Двины к середине XVIII века сложился мощный очаг старообрядчестЕа, показателем чего является готя бы множество происшедших там в конце XVII - середине XVIII века самосожжений, в которых погибло более 800 человек18.
Распространялось старообрядчество в Вологодском крае в XVII-XVIII веках главным образом под влиянием близлежащих мощных центров старообрядчества, находившихся в Пошехонье, Карелии, Архангельском Поморье, Нижней Печоре. На основании архивных данных XVIII века, а также начала XIX века (через проецирование их на более ранний период) можно сделать вывод о том, что под их воздействием, а также обретая собственные силы, к концу XVIII века (а кое-где и раньше) в Вологодском крае сформировались устойчивые очаги старообрядчества: Грязовецкий уезд, территория между рекой Шексной, Кубенским озером и верховьями реки Сухоны, Чаронда, Кокшеньга, бассейн верховий рек Северная Двина, Вычегда и Печора. Остальные территории в крае, особенно юго-восток, влиянию старообрядчества оказались практически не подвержены. Согласно статистическим данным за 1800 год, вчетырёх уездах - Вологодском, Грязовецком, Кадниковском и Тотемском - находилось 334 старообрядца19 (в действительности их было в несколько раз больше); по остальным уездам данные отсутствуют. Реальное количество старообрядце» в губернии к концу XVIII века измерялось, возможно, несколькими тысячами.
Одной из особенностей материалов по учёту старообрядцев в XVIII веке (в том числе и в ГАВО) является, как правило, отсутствие в них сведений об их вероучении. Однако, проецируя на более ранний период данные начала XIX века, учитывая исповедания старообрядцев в соседних старообрядческих центрах, влиявших на Вологодчину, и ряд других факторов, можно, во-первых, утверждать, что в XVIII веке вологодское старообрядчество было, как и на всём Европейском Севере, беспоповским, что соответствовало его основному социальному составу - государственному крестьянству20, а, во-вторых, предполагать, что к концу XVIII века в крае в той или иной степени получили распространение все основные толки беспоповщины: поморщина, федосеевщина, филипповщина, нетовщина (спасовщина), странничество - нередко соседствуя друг с другом. Вопрос же о существовании здесь в этот период поповщины остаётся проблематичным.
Таким образом, к концу ХVIII века в Вологодском крае завершился первый этап эволюции старообрядческого движения - этап его формирования.
XIX век стал в крае временем динамичного роста, значительного распространения старообрядчества, дальнейшего расширения ареала его распространения. Однако данные о степени распространения раскола в начале XIX века занижены во много раз. Полное отсутствие старообрядцев в Тотемском уезде, малое их число в Вельском, Сольвычегодском, Яренском, Усть-Сысольском уездах опровергается как свидетельствами XVIII века, так и более поздними данными середины XIX века, примерно совпадающими с данными гражданских органов21; причины занижения в этих уездах сильного распространения старообрядчества, очевидно, совпадают с вышеуказанными.
Данные о численности старообрядцев по южным уездам Вологодской губернии также занижены, хотя и в меньшей степени, чем по северным. Это подтверждается сведениями из нестатистических материалов - доношений о расколе. К примеру, в 1801 г. среди крестьян только одного Домшинского прихода Вологодского уезда, просивших разрешения сделать местную церковь старообрядческой, число желающих превосходило 1400 человек22.
В 1842 г. большая группа убеждённых старообрядцев Грязовецкого уезда - 197 человек - обратилась к властям с просьбой разрешить создание нескольких старообрядческих кладбищ; официально в расколе из них значились лишь 22 человека2*.
Кроме того, официальные данные и в этот период, и позднее, показывают примерно двукратное численное превосходство в старообрядческой среде женщин над мужчинами. В действительности же их соотношение было примерно равным; причина его искажения коренится в том, что мужчины-старообрядцы подвергались преследованиям сильнее, а потому чаще скрывали своё вероисповедание.
Данные 1840-х - 50-х гг. показывают, с одной стороны, наличие большого, но всё ещё заниженного, количества старообрядцев в северных уездах губернии, а, с другой, уменьшение его в южных. На самом деле такового явления не было. Причина данного псевдофакта состоит в том, что этот период - время правления Николая I - охарактеризовался, в частности, новым усилением нападок на старообрядчество после относительно лояльного к ним отношения во второй половине XVIII - начале XIX века. В результате старообрядцы вновь стали чаще скрывать своё вероисповедание. Так, по данным полицейских органов, в 1843 г. в губернии находилось 6327 старообрядцев24, то есть почти вдвое больше, чем пс данным консистории. Реальное же количество старообрядцев для первой половины и середины XIX века, по оценкам современных исследователей, примерно в три-четыре раза превосходило официальные цифры25. Следовательно, фактическое количество старообрядцев в Вологодском крае составляло в середине XIX века не менее 12-15 тысяч человек (примерно 1,5 процента всего населения).
Данные, отражающие 1860-е - 80-е гг., показывают сокращение количества старообрядцев в Вологодском уезде (что связано с распространением там единоверия26), Вольском уезде, появление его в Никольском уезде, наличие старообрядцев в Велико-Устюгском уезде (в действительности, очевидно, в небольшой степени раскол там существовал и ранее). Но что самое главное, в целом в этот период численность старообрядцев в губернии практически не изменилась, лишь слегка увеличившись (что объясняется либерализацией отношения к старообрядчеству со стороны государства). Численность старообрядцев по-прежнему занижена, но сами по себе эти данные верно характеризуют вступление местного старообрядчества в новую фазу своей эволюции - стагнацию; в большей степени это коснулось южных уездов, в меньшей - северных.
В 1890-е гг. в документах отмечается формально быстрое и значительное увеличение численности старообрядцев. На самом же деле какого-то реального количественного и качественного роста старообрядчества не происходило; «увеличение» же числа старообрядцев в Вологодской губернии в этот период объясняется тем обстоятельством, что учёт старообрядцев на местах становился всё более точным: в списки стали вносить и тех, кто ранее формально считаясь православными, были явными раскольниками27. В действительности в 90-е гг. XIX века продолжали нарастать стагнационные процессы. В это время начинает резче ощуща гься различие в степени их развития между более социально и экономически развитыми южными уездами (где они шли сильнее) и менее развитыми - северными. Теперь в северных уездах сосредотачивалось примерно две трети старообрядцев. Впрочем, указанная здесь численность старообрядцев и в этот период далека от истины. Так, в 1896 г. количество официальных старообрядцев в губернии составило 7331 человек28, а количество «числящихся православными, но имеющих склонность к расколу» - 5417 человек28, что вместе составило 13161 человек Фактически же численность людей, в большей или меньшей степени вовлечённых в раскол, составляла в губернии в это время порядка 15 тысяч человек (примерно 1,1 процента всего населения), то есть при сохранении примерно тех же, что и в середине XIX века абсолютных показателей произошло уменьшение показателей относительных.
Территориальная локализация старообрядцев внутри каждого из уездов Вологодской губернии в XIX веке по сравнению с XVIII веком принципиально не изменилась, лишь несколько расширившись.
В Вологодском уезде абсолютное большинство старообрядцев в первой половине - середине XIX века было сосредоточено в западной часта уезда, в основном концентрируясь в Нестеровской волости и по западному берегу Кубенского озера29; небольшие группы старообрядцев проживали также к востоку от Вологды29. К концу XIX века, при общем сохранении данного положения, численность старообрядцев вокруг Вологды увеличилась30.
В Грязовецком уезде в первой половине - середине XIX века абсолютное большинство старообрядцев находилось в средней и южной час-.ти уезда31, К концу XIX века их размещение не изменилось32.
В Кадниковском уезде в ХЕК веке старообрядцы равномерно, небольшими группами проживали на юге уезда - вокруг Кадникова и в бассейне Верхней Сухоны33. Вместе со старообрядцами на востоке Зологодского уезда они составляли единый очаг старообрядчества. Незначительная часть старообрядцев Кадниковского уезда в середине XI X века находилась севернее этого очага - на Кубене34, но к концу XIX века раскол там почти исчезает35.
В Тотемском уезде практически все старообрядцы на протяжении XIX века проживали на севере уезда, в исторической области Кокшеньга36. В последней четверти XIX века в документах зафиксировано появление небольшого числа старообрядцев южнее Кокшеньги и на юге Тотемского уезда37; есть основания предполагать, что реально старообрядчество там существовало и ранее.
В Вельском уезде к середине XIX века почти все старообрядцы проживали на северо-востоке уезда, в сравнительной близости к Сольвычегодскому уезду38; единичные случаи раскола отмечались в Верховажье-'8. К концу XIX века, когда по невыясненным пока причинам раскол в Вельском уезде стал явлением крайне редким, места локализации старообрядцев оставались прежними39.
В Сольвычегодском уезде старообрядчество на протяжении всего XIX века, как и прежде, было распространено повсеместно во всех волостях севернее впадения Вычегды в Северную Двину40.
Немногочисленные старообрядцы Устюгского уезда проживали во второй половине XIX века на его севере, примыкавшем к Сольвычегодским землям41.
В Яренском уезде, куда раскол был занесён уже в начале XIX века42, старообрядцы на протяжении всего столетия концентрировались на севере43, вУдорском крае, соседствуя с единоверцами севера Сольвычегодского уезда.
Вместе старообрядчество Вельского, Сольвычегодского, Устюгского и Яренского уездов образовывало один крупный и довольно мощный очаг.
В Усть-Сысольском уезде старообрядцы концентрировались в нескольких волостях центральной и северо-восточной его части, в районе верховий Печоры и Вычегды44, с течением времени всё больше распространяясь территориально45. Единственным исключением стало появление во второй половине XIX века небольшого количества старообрядцев на юге уезда, в районе верховий реки Лузы46.
Этот район соседствовал с Волмановской волостью Никольского уезда, в одном из приходов которой раскол появился в середине XIX века, - с единственным местом сосредоточения там старообрядцев47.
Старообрядцы этих двух местностей относились уже к Летскому очагу старообрядчества (Вятская губерния).
На протяжении всего XIX века абсолютное большинство старообрядцев Вологодского края придерживалось беспоповщины48. Следует отметить, что как в связи с положением в крупных российских старообрядческих центрах, так и под воздействием местных факторов, положение различных её толков по отношению друг к другу в течение XIX века претерпевало изменения.
Прежде всего, следует отметить весьма значительный рост влияния филипповщины, привлекавшей крестьянские массы своим не слишком сильным радикализмом. Во второй половине XIX века, если не раньше, филипповщина, зачастую вытеснив в ряде районов другие течения, вышла по численности на первое место, особенно в Вологодском49, Тотемском50, Сольвычегодском (в основном в форме аароновщины)51 уездах; в других местностях филипповщина также была представлена довольно значительно.
Федосеевщина, являвшаяся в начале XIX века наиболее значительным явлением в беспоповском старообрядчестве, к середине столетия вступила в неблагоприятный этап своего существования, лишившись поддержки крупного капитала и пережив раскол, превратившись в сравнительно узкую и замкнутую религиозную организацию. В Вологодской губернии федосеевщина к концу XIX века была представлена в наибольшей степени в Тотемском уезде, где она однако сильно уступала филипповщике52, а также в Усть-Сысольском уезде, в основном на Печоре53. Сравнительно небольшие группы федосеевцев имелись в Грязовецком54, Кадниковском55, Сольвычегодс-ком56 уездах
XIX век стал временем ослабления позиций поморщины в целом по России, её численного сокращения, вызванного как правительственными репрессиями (например, разгромом Выга в 1830-40-х гг.), так и поражении в конкурентной борьбе с другими беспоповскими течениями. Процесс регресса поморщины в тот период наблюдался и в Вологодской губернии, где она сменялась филипповщиной, федосеевщиной и др. Некогда, очевидно, самое влиятельное и многочисленное течение, ещё в середине XIX века распространённое, например, в Вологодском уезде57, на Удоре58, к 1880-м гг. оно там практически исчезает. В форме даниловщины она к концу XIX века в небольшой степени сохраняется в Грязовецком уезде59 и в более значительной - в Усть-Сысольском60, а в форме более радикальной старопоморщины имела крепкие корни и сильное распространение в патриархальных Сольвычегодском61 и преимущественно Усть-Сысольском62 уездах.
Определённое распространение в крае в XIX, веке имела нетовщина в форме "умеренных согласий: староспасовщины, новоспасовщины, самокрещенцев. В Грязовецком уезде она, возможно, занимала второе место по числу приверженцев63, уступая только филипповщине. В Вологодском уезде абсолютное большинство нетовцев находилось в Нестеровской волости61 - мощном старообрядческом микроочаге; с введением там единоверия по нетовщине был нанесён сильный удар, ибо в остальной части Вологодского уезда это течение было немногочисленно65. Небольшое число её приверженцев было сосредоточено в Кадниковско м уезде66, а также в Усть-Сысольском - на Вычегде67, где нетовщина имела давние корни.
Странничество, в XVIII веке мало распространённое, в XIX веке стало приобретать в России широкий размах (благодаря формированию категории «жиловых»). Как показывают документы резкое усиление странничества в Вологодском крае приходится на 50-е гг. ХГХ века. Так, с 1851 г. в Вологодском, Грязовецком и Тотемском уездах отмечался сильный приток беглых крестьян, основная часть которых являлась раскольниками-странниками68. На распространение странниче¬тва здесь влияние оказал его главный идейный центр в селе Сопелки Ярославской губернии. В Тотемском уезде странничество впоследствии не укоренилось; в Вологодском же и особенно Грязовецком уездах странничество уже в середине ХГХ века было распространено довольно значительно69. Примерно в это же время из каргопольских земель странничество получило некоторое распространение в Яренском уезде, на Удоре70.
При абсолютном преобладании в крае беспоповщины, поповщина в XIX веке - хотя, возможно, и с перерывами - также здесь существовала. Многочисленные документы из различных ведомств свидетельствуют о наличии в 30-50-х годах ХГХ века нескольких десятков её приверженцев в Вологодским уезде71; обнаружены также единичные сообщения о наличии в этот период нескольких поповцев в Грязовецком уезде72 и более сотни её приверженцев - в Тотемском уезде73 (везде без указания их конкретного местонахождения). Однако впоследствии, в 1860-70-х гг., поповщина отовсюду в Вологодской губернии исчезает74 (возможно, в связи с распространением единоверия). В1880-х гг. в документах вновь фиксируются отдельные случаи обнаружения представителей поповщины в Грязовецком75, Тотемском76, Устюгском77 уездах, в Вологде78. К концу века небольшие группы старообрядцев-поповцев (относящихся к так называемым «австрийцам-окружникам»), очевидно, появившиеся в Вологодском крае извне, укоренились в Грязовецком и Кадниковском уездах79. Проповедники поповщины неоднократно появлялись и на севере, однако все их попытки были обречены на неудачу80.
Следует отметить, что в XIX веке окончательно сформировалась такая особенность старообрядчества Вологодского края, как смешение различных старообрядческих толков в пределах какой-либо небольшой местности. Особенно это проявилось на юге, где в пределах одной волости или даже одного церковного прихода могли к концу XIX века сосуществовать четыре-пять толков. В средней части края и на его севере пестрота толков была меньшей.
В начале XX века в сознании российского общества происходили значительные изменения, в частности, ослабление религиозности. Это явление затронуло и старообрядческие массы. Заколебались религиозные устои старообрядчества. В его среде развивался процесс индифферентизма к вероучительным требованиям, являющегося начальной стадией отхода от религии. А это опосредованно вело к сокращению его численности: старообрядческий раскол не находил значитального числа новых сторонников, прежние же постепенно умирали, либо нередко фактически отходили от раскола, оставаясь старообрядцами больше по названию.
Печать кризиса коснулась и старообрядческого движения в Вологодском крае. В начале XX века в эволюции старообрядчества Вологодского края наблюдается усиление процессов конца XIX века. Более значительно они шли в южных уездах, где за период между двумя революциями количество старообрядцев сократилось примерно на треть. В более же социально и экономически отсталых северных уездах, Усть-Сысольском и Яренском на первый взгляд, наоборот, отмечается даже определённый рост численности старообрядцев. Но появление таких данных, очевидно, явилось следствием серии законодательных актов (Манифест 17 октября и др.), давших старообрядцам значительную свободу религиозной деятельности, после чего та их часть, которая ещё скрывала своё подлинное вероисповедание, перестала это делать; реального же роста не было и здесь.
0 кризисе в Вологодском крае старообрядчества как некогда сильного религиозного движения, оказывавшего значительное влияние на массы, говорит и сам характер церковных доношений о расколе. Если ещё в конце XIX века в таких сообщениях сквозили тревожные настроения, говорилось о значительной силе и влиянии раскола, то теперь, особенно после 1905 года, в сообщениях чувствуется слабая обеспокоенность. старообрядческим движением со стороны православного духовенства. Церковь уже не видела в старообрядчестве серьёзной угрозы официальному православию. Само количество доношений и документов по учёту старообрядцев в ГАВО значительно уменьшается. Обычно годовые отчёты о расколе в этот период сообщают: раскол ещё довольно силён но значительного влияния на православных не оказывает; число «совращений» в раскол очень незначительно, так что нисколько не влияет на общее количество раскольников; увеличение их происходит за счёт естественного прироста в семьях, уменьшение же - за счёт естественной смертности81.
Особого радикализма, нетерпимости у старообрядцев Вологодского края в этот период уже не отмечается. Отношения между ними и православными в повседневной жизни были мирными82.
По сравнению с концом XIX века, в территориальном размещении старообрядцев в Вологодской губернии не произошло в этот период сколько-нибудь значительных изменений; можно отметить лишь некоторое сокращение его территориальной базы, главным образом на юге83. Основным проявлением кризиса явилось не это, а уменьшение численности старообрядчества в его очагах. Но в целом к 1917 г. старообрядчество в Вологодском крае ещё было довольно распространённым явлением.
Не претерпело существенных изменений в начале XX века и размещение в губернии старообрядческих толков, их соотношение друг с другом.
Местное старообрядчество по-прежнему характеризовалось абсолютным преобладанием беспоповщины. Среди беспоповских толков лидирующие позиции принадлежали средне радикальным: филипповщине (вместе с аароновщиной, имевшей перед 1 -й Мировой войной более 2 тысяч только зафиксированных последователей), особенно доминировавшей в южных уездах и Сольвычегодском84, и поморщине — старопоморщине и даниловщине (имевшей также более 2 тысяч официальных последователей), сосредоточенной в наибольшей степени в Усть-Сысольском уезде, вообще, доминировавшей на севере Вологодского края84. Остальные беспоповские толки также сохраняли достаточное для дальнейшего существования количество последователей84.
Поповщина в крае в начале XX века также продолжала существовать. Несколько десятков поповцев сосредотачивались небольшими группами в ряде мест Грязовецкого и Кадниковского уездов85; под Кадниковым у них было устроено подобие церкви86. Кроме того, перед 1-й Мировой войной в Грязовецкий уезд переселились около двух десятков поповцев-уставщиков из Вятской губернии87.
В целом, позиции всех старообрядческих течений были ещё достаточно крепки; уменьшение их численности шло примерно равными темпами и было связано с общими кризисными явлениями в старообрядчестве.
Таким образом, старюобрядчество в Вологодском крае прошло длительный путь развития, состоявший из ряда этапов.
Вторая половина XVII-XVIII века стали для Вологодского края временем первого этапа эволюции старообрядчества - его появления и распространения, формирования территориальной базы, социального состава, вероучительных особенностей (главной из которых стало исповедывание местными старообрядцами учений различных толков беспоповщины), начала самостоятельного развития.
Следующий этап - первая половина-середина XIX века - стал временем продолжения динамичного роста численности, расширения ареала распространения старообрядчества, его апогея.
Однако в последней трети XIX века он постепенно сменился этапом стагнации, характеризующимся замедлением и даже прекращением реального численного роста старообрядцев, изменением позиций внутри течений местного старообрядчества (что отражало его определённый идейный кризис), при сохранении прежней социальной базы местного старообрядчества и прежнего преобладания беспоповщины. К концу XIX века в его эволюции обнаруживаются кризисные явления.
Период кризиса наступил в начале XX века, когда старообрядчество в Вологодском крае как массовое религиозное движение теряет былой размах, особенно на более социально и экономически развитом юге. Основной чертой эволюции местного старообрядчества в этот период стало не уменьшение его ареала распространения и падение влияния тех или иных толков, что в целом было ещё незначительным, а сокращение общей реальной численности старообрядцев, которое в большей или меньшей степени охватило все очаги старообрядчества. Однако ко времени крушения монархической России этот кризис ещё не достиг крайних форм, старообрядчество в крае ещё оставалось вероучением, имевшим определённую численную опору и некоторое идейное воздействие на население.
1. Румянцева B.C. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1986. С.171-179.
2. Следников Н. Краткие сведения по истории раскола в Вологодской губернии. Вологда,1905-С. 1-4.
3. Сапожников Д. И. Самосожжение в русском расколе. М., 1891 С. 28.
4. Никольский Н М. История русской церкви. М., 1985. С 171.
5. ГрекуловЕ.Ф. Православная инквизиция в России. М., 1964. С. 45.
6. Угрюмов А.А. Кокшеньга. Архангельск, 1992. С. 118-119.
7. Румянцева B.C. Указ. соч. С. 173-174; Мережковский Д. Красная смерть//Вологодские епархиальные ведомости. 1912. № 18. С. 982.
8. ГАВО.Ф.496.ОП. 1.Д.811.Л.4-7;Д. 1532.Л. 3-5; Д. 1578. Л. 19-27; Д. 1742. Л. 1-2; Д. 1792.Л.3-214.
9. Там же.Д2279.Л.7-9;Д.3511.Л. 1;Д3656.Л. 1-4; Д. 4335. Л. 1.
10. Там же.Д 1439-Л. 1;Д. 1532.Л. 1-2;Д 3598.Л. 1-10.
11. Там же.Д. 1797.Л. 1.12. Там же. Д. 1824. Л. 1-37.
13. Там же.Д. 2876. Л. 1-2.
14. ВУФГАВО.Ф. ЗбЗ.Оп. 1.Д. 13Ю.Л.2.
15. О наблюдении за исполнением право верными христианского долга//Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшего Правительствующего Синода. Т. XX. СПб., 1908. С. 895.
16. ГАВО. Ф. 496. Оп. 1.Д 15801. Л. 11 об.
17. ВУФ ГАВО. Ф. 363. Оп. 1 Д. 541. Л. 2-5; Д. 1389. Л. 2; Д. 2781. Л. 25-26; Д. 3873. Л. 2.
18. Мережковский Д. Красная смерть...С. 982; Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи. Т. IV. СПб., 1876.С. 38; -.Сапожников Д. И. Указ. соч. С. 92-93,110,122-124,131.
19. ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 4776. Л. 3-4.
20. Там же. Ф. 18. Оп. 1. Д. 606. Л. 38-42 об.
21. Там же. Д. 587. Л. 15-32. Там же. Ф. 496. Оп. 1. Д, 4905. Л. 68.
22. Там же.Д. 9461. Л. 22-25.
23. Там же. Ф. 18. Оп. 1, Д 1099. Л. 46 об.
24. Карцев В.Г. Религиозный раскол как форма антифеодального протеста в истории России. Ч. 2, Калинин, 1971. С. 121.
25. ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 13267. Л. 1 об; Памятная книжка Вологодской губернии на 1875-7бгг.Ч. 2. Вологда. 1875- С. 13.
26. ГАВО. Ф. 496. Оп. 1. Д. 16878. Л. 2.
27. Там же.Д. 16875.Л.9.
28. Там же.Д81б6.Л.4-7;Д 11666.Л. 155-156.
29. Там же. Д 16875. Л. 5-14.
30. Тамже. Д 7904. Л. 3-25;Д 11666.Л. 309-446.
31. Тамже.Д. 16875.Л. 16-27.
32. Там же. Д. 8166. Л. 16-28 об.; Д. 11665. Л. 1б9-17"4;Д. 16875. Л. 28-30.
34. Там же.Д.8|66.Л.30;Д. 11666.Л. 175-178.
35. Там же.Д 16875. Л. 28-30.
36. Там же.Д. 14666.Л.448-449.
37. Там же: Д 15613-Л. 102,104. :
38. Там же/Д 11666. Л. 279 об. - 282.
39. Там же. Д. 16875. Л. 5 об. - 6.
40. Там же. Д. 831.4. Л. 2; Д 11666. Л. 295-304; Д.16875. Л. 6 об. -7.
41. Там же.Д.15б13.Л.233-234;Д 16875.Л.6.
42. Гагарин Ю.Б. Старообрядцы. Сыктывкар, 1973. С. 24-25.
43. ГАВО. Ф. 496. Оп. 1.Д. 11666. Л. 180-182;Д. 16875. Л. 7 об.-8.
44. Там же. Д 11666. Л. 247 об. - 248.
45. Там же Д. 16875- Л. 8 об. - 9-
46. Там же. Д. 15613. Л. 174-175.
47. ВУФ ГАВО. Ф. 265. Он. 1. Д, 304. Л. 11.
48. ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 587. Л. 3-22; Ф. 496. Д. 14424. Л. 4 об. - 5; Д. 16726. Л. 34-35.
49. Там же. Ф. 496. Оп. 1. Д 12862. Л. 3-6.
50. Там же.Д. 15613.Л. 108.
51. Там же. Л. 136-137, 262 об. - 273.
52. Там же. Л. 108.
53. Там же. Д. 16881. Л. 11 об.
54. Там же.Д. 15613.Л,49-55.
55. Там же. Л. 70-71.
56. Там же. Л. 262 об. - 273.
57. Там же. Д 12862. Л. 3-6.
58. Тамже.Ф. 18.Оп. 1.Д. 587.Л.28об.- 29
59. Там же.Ф.49б.Оп. 1.Д 15613.Л.46-55.
60. Там же. Л. 166-168.
61. Там же. Л. 123-137.
62. Там же. Л. 183-190.
63- Там же. Л. 55.
64. Там же. Д. 9647. Л. 2.
65. Там же.Д 15613-Л.31-39.
66. Там же. Л. 71.
67. Гагарин Ю.В. Указ. соч. С. 24.
68. ГАВО. Ф. 248. Он. 1 Д. 22. Л. 212.
69. Там же.Л. 213-Ф.496. Оп. 1.Д. 13Ю9.Л. 18-20.
70. Гагарин Ю.В. Указ. сеч. С. 25-26.
71. ГАВО.Ф. 18. Оп. 1.Д.587.Л.5;Д 1645. Л. 4;Ф.248.Оп. 1.Д24.Л. 16.
72. Там же.Ф.49б.Оп.1.Д.13110
|