Монастырь в «Полосе». Рассказы о нем в детстве очень походили на историю о невидимом граде Китеже. Хотелось верить, что монастырь не исчез навсегда, а затаился где-то в глуши болот и лесов, и стоит, опоясав лентой монастырских стен почерневшие от времени срубы церквей с букетами куполов.

По прошествии многих лет, встречаясь и беседуя со старожилами Клинцов, я снова услыхал воспоминания о Красноборском монастыре. К сожалению, фотографий монастыря найти не удалось, возможно, их не было. Память людская донесла до наших дней лишь пересказы стариков, отдельные имена, запомнившиеся из детства впечатления. Но все они утратили четкость фактов. Для поиска сведений о Красноборском Иоанно-Предтечевом монастыре пришлось обратиться к архивам. В итоге удалось собрать материал, претендующий на описание монастыря, который я и предлагаю читателям газеты «Труд».

Чтобы попасть к месту, где с конца XVIII в течение 150 лет существовал старообрядческий монастырь, нужно направиться на северо-запад от города Клинцы. Улица Красноборская выведет на Лопатенский шлях, идущий сквозь молодой сосновый лес, который раньше назывался Клинцовский лес.

От развилки дорог, что возле Капитановщины (Капитановский лес) нужно идти по левой дороге до Тарабанькина хутора. Дорога до хутора идет сначала лесом, а затем перелесками и уводит в деревню Тулуковщина. От Трабанькина хутора нужно брать вправо по малозаметной лесной дороге, которая и приведет к месту, где некогда находился монастырь. Для монастыря было выбрано возвышенное место, которое длинной полосой лежало между руслом реки Унеча и старым руслом – старицей. Старица заполнялась водой во время весеннего половодья и превращалась на некоторое время в рукав реки. Монастырская земля весной нескольких недель была окружена водой со всех сторон, и в монастырь можно было попасть только вплавь, а позже по деревянному мосту через старое русло. Урочище, где поселились монахи, было глухое, малолюдное. Вокруг непроходимые болота и леса. Урочище с XVIII века принадлежало Клинцовскому обществу и называлось «Полоса». На клинцовской земле старообрядцы поставили не один монастырь, поэтому, если речь заходила о Иоанно-Предтечевом монастыре, то люди уточняли: «Тот, что в «Полосе».

Предание гласит, что во второй половине XVIII века сюда пришел клинчанин Афанасий Кулаков и поселился в землянке, пришел, чтобы, уединившись от мира и житейской суеты, молитвенно общаться с Богом. О его подвиге узнали люди и к подвижнику стали обращаться в поисках молитвенного и словесного утешения. А вскоре к иноку-схимнику Антонию присоединились единомышленники. По примеру старца, каждый из них вершил свой подвиг.

Нужно знать русских людей XVIII века и понимать, что иноческое подвижничество было искренним, исполненным чистыми помыслами об освобождении плоти от всего мирского и греховного, ради спасении души. Вера в Бога придавала подвижникам силы и укрепляла плоть.

Еще в XVIII веке иноки поставили храм-часовню в честь иконы Иоанна Крестителя. А вместо землянок возвели маленькие бревенчатые кельи. Так было положено основание Иоанно-Предтечева монастыря.

История донесла скудные сведения о том далеком времени. Известно, что монастырь появился в годы правления императрицы Екатерины II. В истории старообрядчества это время называют временем «Екатерининской веротерпимости». Правительство в 1764 году принудительно выселило из Ветковских слобод, с территории сопредельного Польско-Литовского государства, значительную часть старообрядцев и удалило их за Волгу и на Урал. Разорив духовный центр старообрядцев на Ветке, правительство позволило возвыситься духовному центру старообрядцев в Стародубье. До начала правления Екатерины II старообрядцам в Стародубье запрещено было строить храмы и основывать монастыри. В годы правления Екатерины II в каждом старообрядческом поселении Стародубья были построены алтарные часовни, да не по одной, а по нескольку, по числу старообрядческих согласий. В течение нескольких лет все часовни были освящены в церкви. И практически в каждой слободе или посаде появились иноческие поселения и монастыри. В эти годы в Клинцах были построены холодные, то есть приспособленные для летней службы, Вознесенский и Троицкий алтарные храмы, а рядом с ними теплые зимние храмы. Был основан женский Успенский монастырь и два мужских монастыря: Николо-Пустынский и Иоанно-Предтечи.

Монашеская жизнь в старообрядческих монастырях протекала скромно и тихо. Но слава о монастыре, что в «Полосе», росла и крепла. Сюда потянулись старообрядцы не только Черниговщины, но и других губерний.

Историю монастыря раньше можно было изучать на монастырском кладбище. Очевидец, посетивший монастырь в «Полосе» в начале XX века, отметил, что наиболее древним датированным захоронением среди множества подобных была могила калужского купца Мтеева Пимена Владимировича, умершего в 1827 году в возрасте 65 лет. Всего на кладбище насчитывалось около 500 могил. Среди них могилы настоятелей монастыря Власия, Иосифа, Варлаама, Иоасафа, Алимпия, могила Иллариона Георгиевича Кабанова, известного в старообрядчестве Ксеноса, автора знаменитого «Окружного послания» 1862 года, могила ученика и друга Иллариона Кабанова епископа Селивестра. Все эти люди своим примером, своим трудом умножали славу обители. Могилу основателя монастыря уже тогда отыскать было невозможно. Предположительно, инок Антоний был погребен у стены часовни.

В первой половине XIX века жители посада Клинцы, Святска и Новозыбкова стали приходить в монастырь на богомолье. В 1860-1870-е годы часовня уже не вмещала всех молящихся. К часовне пристроили притвор, а в 1880 году трудами настоятеля монастыря инока Алимпия с восточной стороны к часовне, простоявшей уже около ста лет, была пристроена алтарная часть и алтарь освящен во имя покровителя обители святого Ионна Предтечи. Так возникла в монастыре церковь.

Красноборским монастырь стал называться в честь иконы Иоанна Предтечи «красный барок», преподнесенной монастырю одним из купцов, принявшим иноческий постриг.

Время Екатерининской веротерпимости оказались скоротечным. С воцарением Николая I, начались преследования и гонения на старообрядцев. Закрывались старообрядческие храмы и монастыри, опечатывались иконостасы. Древние книги и иконы арестовывались и передавались духовной консистории, а затем отправлялись в архивы и хранилища Министерства внутренних дел. Под мощным натиском правительственных запретов и гонений, часть старообрядцев, дабы спасти свои храмы и святыни, подчинилась Синодальной церкви и приняла единоверие.

В Клинцах, Новозыбкове, Климово и других старообрядческих поселениях бывшего Стародубья, много потрудился миссионер Тимофей Верховский, которому удалось убедить наиболее зажиточную часть старообрядцев присоединиться к господствующей церкви на правах единоверия. С 1846 года в Клинцах единоверческими стали Вознесенская и Троицкая церкви. Ту же участь предстояло пережить и монастырям: Преображенско-Никольскому и Красноборскому во имя Иоанна Предтечи. Престарелого настоятеля Иоанно-Предтечева монастыря инока Иоасафа семь раз возили в Чернигов, в консисторию, для официального «увещевания». Приезжала комиссия, осмотрела монастырь, описала ценности, книги, иконы. С колокольни были сняты колокола.

На помощь монахам обители пришли богатые Клинцовские покровители-старообрядцы. Влияние, связи, денежные средства фабриканта Михаила Борисовича Кубарева сделали свое дело. Монастырь удалось отстоять, но с условием, «запретить принимать новых беглецов и монахов, ставить новые постройки, производить ремонт». Обреченная на медленное умирание обитель продолжала жить. Ремонтные работы проводились в сжатые сроки, а новые бревна в срубах маскировали под старые с помощью древесной золы и купороса. Новых «насельников» монастыря оформляли как временных рабочих, поденщиков. Продолжались визиты полицейские чинов, но по известным причинам они смотрели на происходящее в монастыре «сквозь пальцы». В эти годы внешне монастырь пребывал в большом запустении. По свидетельству В.Е. Кожевникова, посетившего монастырь в 1860 году, в скиту было 25 человек. Во время очередного осложнения отношений с официальными властями в 1890-х годах за старообрядческий монастырь вступился представитель господствующей церкви, присоединившийся к ней на правах единоверия, клинцовский миллионер Дмитрий Васильевич Барышников, и спас монастырь от разорения.

В 1880-е годы монастырь пережил еще одну страшную трагедию. Пожаром были уничтожены все деревянные постройки. Чудом уцелела единственная в монастыре церковь, а вместе с ней – главные богатства монастыря: иконы и книги. При материальной поддержке клинцовских купцов настоятелю Алимпию удалось быстро восстановить монастырь.

Период расцвета монастыря пришелся на время после 1905 года, после опубликования царского манифеста о веротерпимости. За старообрядческим клиром было признано звание священнослужителей, узаконена свобода перехода из православия в другие христианские исповедания. В 1906 году разрешены крестные ходы. В ближайшие годы по всей России открываются и строятся заново десятки старообрядческих храмов, из архивов Министерства внутренних дел возвращаются старообрядцам сохранившиеся иконы, книги. Богатое старообрядческое купечество жертвует значительные суммы на возрождение старообрядческой церкви. Среди них известные всей стране фамилии: Солдатенковы, Трегубовы, Морозовы, Третьяковы, Кузнецовы, Рябушинские.

Клинцовское купечество не стоит в стороне: Гусевы Василий Григорьевич и Михаил Григорьевич, Дудников Козьма, Татаринов Михаил Иванович, Иванов Аким Лаврентьевич, Ковалев Иван Ефремович, Сапожков Георгий Константинович, Сапожков Михаил Дмитриевич, Степунин Василий Андреевич. Но наиболее крупным Клинцовским благотворителем был Николай Андреевич Степунин. Его вклад в строительство старообрядческих церквей и монастырей был самым значительным.

В 1906 году игуменом Иоанно-Предтечева монастыря избран отец Макарий – Михаил Михайлович Глинкин, клинчанин. До этого года монастырем управляли простые иноки-настоятели по выбору всей братии. С именем отца Макария связывают возрождение монастыря. Со времени пожара 1880-х годов деревянные здания и постройки обветшали. Начиная с 1907 года, облик древней обители начинает изменяться. В течение двух лет перестраивается трапезная. С восточной стороны к ней пристраивается церковь, а с запада келарня. В октябре 1908 года новый храм освящен во имя Казанской Пресвятой Богородицы. Значительная часть средств на постройку была внесена отцом Федором Разуваевым – священником клинцовской Покрово-Никольской церкви. Недостаток средств был пополнен в Москве и в других городах.

Таким образом, в монастыре стало два храма: новая теплая зимняя церковь Казанской пресвятой Богородицы и старая летняя церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи. Вдоль монастырской стены отсыпано полотно новой дороги, ранее проходившей через монастырский двор. Для новой дороги пришлось возводить два новых моста через рукав реки Унеча, прорубать в лесу просеку. Были обновлены кельи, возведены новые хозяйственные постройки, монастырская ограда поставлена на кирпичный фундамент. Очевидцы рассказывали, что отец Макарий, владея несколькими строительными ремеслами, самолично, наравне со всей братией участвовал в строительстве. Монастырь благоустроился, похорошел. Паломников, приходивших на богомолье, стали размещать в теплых и чистых кельях, кормить бесплатно. А люди шли из разных мест: Новозыбкова, Воронка, Святска, Елионки, но, главным образом, из Клинцов. Богомольцы-паломники стекались в монастырь на престольные праздники: Рождество Иоанна Предтечи – 7 июля (24 июня по ст.ст.), Казанской Божьей Матери – 21 июля (8 июля по ст.ст.), Усекновения Головы Святаго Предтечи и Крестителя Иоанна – 11 сентября (29 августа по ст.ст.). По большей части в «Полосу» ходили помолиться Иоанну Предтече, попросить пророка о выздоровлении.

Пребывание в древней знаменитой обители, созерцание красоты и благолепия икон древнего письма Иоанна Предтечи, Казанской Божьей Матери, великолепного иконостаса, прекрасных стенных икон с изображением Святых, создавали в душе каждого богомольца праздничное настроение. Обращаясь с покаянием к Богу, духовно очищаясь и перерождаясь, люди обретали душевный покой, нравственную силу и светлую надежду, что помогало им преодолевать житейские невзгоды и трудности.

В 1914 году в монастыре жило 15 монахов и 30 бельцов. Размещались они в 12 домах, где было по 2 – 4 кельи.

Достоянием монастыря и предметом гордости была библиотека, насчитывавшая более тысячи названий книг, значительную часть которых составляли многотомные сочинения. В библиотеке были рукописные древние книги, первые печатные книги и даже старопечатная «Острожская библия». В монастырской библиотеке можно было найти патриаршие книги, творения святых отцов, сочинения по истории церкви, религии, полемические книги сторонников и противников старого обряда, ряд книги, напечатанных в XVIII веке в типографиях клинцовских купцов Якова Железникова, Дмитрия Рукавишникова и Федора Карташева. При библиотеке хранился монастырский архив.

Эта сокровищница творений ума и рук человеческих была постоянной заботой иноческой братии. Уберечь книги от огня или от сырости в деревянных строениях монастыря очень не просто. В течение полутора столетий библиотека оберегалась и постоянно пополнялась. Библиотека в свое время обогатилась книгами, принесенными в обитель епископами Селивестром, Гермогеном, Михаилом, Порфирием, которые глубоко знали религиозное учение и прославили монастырь своей подвижнической деятельностью.

Насельники монастыря гордились, что в его стенах жил и работал Илларион Георгиевич Кабанов – «Ксенос». Здесь в монастыре он писал черновой вариант «Окружного послания» старообрядческих епископов (1862 г.), а юный Савва Малыгин, будущий епископ Селивестр, помогал Ксеносу как переписчик.

Окружное послание сразу же привлекло к себе внимание и вызвало бурную полемику в среде старообрядцев, потому что обнажило и осудило беспоповские заблуждения, не изжитые внутри поповского согласия, и препятствующие обретению старообрядческой церковью древлеправославного благочестия. Здесь же в «Полосе» Илларион Кабанов подготовил к изданию «Омышление» и «Кратчайшее начертание истории Ветковской Церкви». Ксенос сумел донести до старообрядцев духовный опыт и обрядовые традиции иноков ветковских монастырей, сохранившиеся в монастырях бывшего Стародубья до середины XIX века. Ксенос с гордостью писал, что в Ветковских монастырях священство не прерывалось в течение двух столетий, несмотря на преследования и гонения.

Монастырский архив хранил множество черновых заметок, написанных рукой Иллариона Кабанова, бережно сохраненные епископом Селивестром.

В конце XIX века в Иоанно-Предтечевом монастыре некоторое время жил и творил Федор Ефимович Мельников, уроженец города Новозыбкова – исследователь и знаток древлеправославного христианства, приверженец Окружного послания (1862 г.), часто выступавший на страницах старообрядческих печатных изданий со своими полемическими статьями.

В монастыре воспитывалось много молодежи. Одни из них стали уставщиками в различных приходах, другие священниками. В «Полосе» получил духовное воспитание Иван Усов, уроженец посада Святск, впоследствии епископ Нижегородский и Костромской Иннокентий. В монастыре в 1890-е годы жил некоторое время будущий владыка Арсений, епископ Уральский.

Епископ Селивестр сделал Иоанно-Предтечев монастырь местом своего пребывания и впредь, до закрытия монастыря в нем жил епископ Новозыбковско-Клинцовский, поэтому монастырь на долгие годы стал центром духовной жизни Новозыбковско-Клинцовской епархии, объединявшей старообрядцев Черниговской и Могилевской губерний. Епархия объединяла до 17 приходов. В их числе были приходы Новозыбкова, Гомеля (храм св. Пророка Ильи), посадов Добрянка, Клинцы, Святск, Елионка, Воронок, слобод Ветки и др. Епархиальные съезды проводились то в «Полосе», то в Клинцах, в Покрово-Никольской церкви.

В 1911 году, после смерти епископа Михаила, епархиальный съезд просил отца Федора Разуваева, священника клинцовской Покрово-Никольской церкви, принять на себя сан епископа. Федор Разуваев с именем Флавиан был рукоположен на епископскую Новозыбковскую кафедру. Рукоположение проводил архиепископ Московский Иоанн.

Епископа Флавиана отличали глубокие познания священного писания и сочинений отцов церкви, он был воспитан в традициях Ветковской церкви. Долгие годы тесного сотрудничества с епископом Селивестром, учеником Ксеноса, сделали Флавиана последовательным проводником положений, изложенных в Окружном послании старообрядческих епископов 1862 года. Следует отметить, что Клинцовские старообрядцы, как и большинство старообрядцев Новозыбковско-Клинцовской епархии твердо стояли на позициях Окружного послания и открыто критиковали любые проявления беспоповского мировоззрения внутри Старообрядческой церкви.

Внутренняя культура, глубокие познания епископа Флавиана, природная мудрость, богатый жизненный опыт делали его притягательной фигурой для старообрядцев разных сословий, разного уровня образования. В Клинцы к епископу Флавиану приезжали старообрядцы из других епархий, из Киева, из Одессы, из Балты.

Флавиан бескорыстно делился с людьми не только своими знаниями и житейским опытом, он отдал людям все свои сбережения. Деньги (15 000 р.) пошли на строительство церквей в разных приходах епархии, на благоустройство Иоанно-Предтечева монастыря.

Еще будучи священником, Флавиан создал приход Покрово-Никольской церкви, построенной на средства купца Н.А. Степунина, сплотил вокруг себя старообрядцев, создал приходскую школу при храме, в которой воспитывалось до 120 детей, добился, чтобы Клинцовская Городская управа выделяла на содержание школы определенную сумму денег. Неоднократно на епархиальных съездах в его выступлениях звучала озабоченность судьбами молодежи, его заботило духовное и моральное воспитание молодух людей из старообрядческих семей.

Иоанно-Предтечев монастырь был закрыт коммунистами в 1928 году. Епископ Флавиан переселился в Клинцы и жил последние годы жизни в семье священника Леонтия Губарева. Глубоко переживал старый епископ гонения церкви, которые по своему натиску и жестокости были намного страшнее преследований старообрядцев в течение последних двух столетий. С 1932 года начались частые визиты в квартиру епископа сотрудников ГПУ, сопровождавшиеся унизительными вопросами, обыском и хищением не только книг, но и личных вещей владыки. Сердце Владыки Флавиана не выдержало обид и оскорблений, и в 1933 году епископ Флавиан умер. Погребен епископ Флавиан на Клинцовском городском кладбище. Рядом с Флавианом позже погребены Клинцовские епископы Иоасаф и Вениамин.

Все было сделано так, чтобы монастырь навсегда исчез из памяти людей. Монахи были репрессированы, несмотря на возраст и состояние здоровья. Судьбу братии разделил престарелый игумен монастыря отец Макарий. Библиотека монастыря исчезла и судьба ее не известна. Мне удалось найти только две тетради из архива монастыря, в которых собраны письма, входящие и исходящие документы, датируемые рубежом XIX-XX века. Среди них автографы Ксеноса, Селивестра, Иннокентия и других деятелей старообрядческой церкви.

Монастырские постройки были отданы колхозу, в них размещались механические мастерские для ремонта тракторов. В годы войны бревна с построек растащили, кирпич выбрали крестьяне для строительных нужд, место, где стоял монастырь, заросло молодым лесом. Не стало знаменитой «Полосы».

Нынешнему поколению клинчан этот монастырь до сих пор не известен. Хочется надеяться, что постепенно в «Книге памяти нашего края» будут восстановлены все вымаранные страницы истории.

При написании этой статьи большую помощь оказали мне старожилы города Клинцы Александр Иосифович Перлов, 1914 г.р., Антонина Михайловна Овчинникова, 1911 г.р., Нина Ивановна Тихонова, 1911 г.р. Всем им и каждому благодарность и признательность.

Р. Перекрестов.

Статья «Красноборский Иоанно-Предтечев, что в «Полосе», монастырь» была опубликована в Клинцовской газете «Труд» № 33 от 18 марта 1995 года в рубрике «Родина моя, Россия».

Спустя год, ранней осенью 1996 года, я приехал в Клинцы и зашел в храм Преображения. Прихожане встретили меня очень приветливо, благодарили за статью в газете, за то, что через 70 лет забвения впервые было рассказано о дорогом сердцу каждого клинцовского старообрядца монастыре в «Полосе». Тогда в храме еще не было священника.

Уставщик, Александр Иосифович Перлов, рассказал, что статью о Красноборском монастыре читали в церкви после богослужения. Многие прихожанки плакали, вспоминая, как в детстве ходили в Полосу на богомолье. Тогда же постановили отыскать в лесу следы монастыря, определить место, где стоял алтарь монастырского храма, и помолиться, побывать на кладбище, побывать на могилках иноков и знаменитого Иллариона Кабанова (Ксеноса). Снарядили экспедицию на легковой машине. Никто из молодежи уже не знал дорогу в «Полосу», пришлось поплутать по лесным и полевым дорогам, затем обратиться за помощью к жителю ближайшей деревни, пока не добрались до места. Обнаружить следы монастыря оказалось не просто. Все монастырские постройки были давно разобраны до фундамента, место под постройками сравнялось с землей, а монастырский двор зарос лесом. Прежние границы монастыря можно было определить по ряду старых дубов, посаженных некогда вокруг монастыря. Старообрядцы обошли все кругом, нашли в лесу остатки фундаментов храма и келий, помолились, поплакали и решили поставить памятный крест на бывшем монастырском дворе.

«А ты бы хотел побывать в Полосе?» - спросил меня Александр Иосифович. «Если согласен, то будь готов завтра в 7 часов, мы заедем». Столь лестного для моего сердца предложения я и не предполагал услышать.

День выдался пасмурный и дождливый, но радостное чувство наполняло душу и согревало. Дорога петляла по лесу, пересекала недавно скошенные хлебные поля, взбиралась на холмы, ныряла в мокрые лесные овраги. Наконец машина остановилась на лесной поляне. Я вышел, осмотрелся, и действительно никаких следов прежнего монастыря не увидел. Чуть в стороне от дороги в глубине молодого соснового леса стоял высокий восьмиконечный дубовый крест, к которому мы сразу же и направились. После совместной молитвы я приступил к исследованию местности. Челноком обследовал метр за метром всю площадь молодого леса, молодняк мог появиться только на пустоши. Обнаружил неглубокий ров, который некогда шел вдоль монастырской ограды, прошел вдоль него по кругу. У лесной дороги нашел в неглубокой яме крупные осколки красного кирпича, а под ними следы кирпичной кладки, видимо, это были остатки кирпичного фундамента ограды или ворот. Таким образом, обозначились границы монастыря. В средней части монастырского двора я отыскал три небольших холмика, предположительно на месте, где стояли храмы и кельи. Самыми достоверными свидетелями бывшем некогда здесь культурном поселении стали два куста сирени и татарской жимолости. От недостатка солнечного света оба растения выглядели угнетенными, чахлыми, можно было пройти и не заметить их среди характерного для наших лесов подлеска. Только сирень в наших лесах не растет.

Затем мы пошли на монастырское кладбище, расположенное к северу от монастыря, за глубоким лесным оврагом, склоны которого густо заросли травой. Через овраг был некогда насыпан земляной мост. По краю оврага, со стороны монастыря, до сих пор стоят ровным рядом старые дубы, возрастом по более двухсот лет.

То, что мы увидели на монастырском кладбище, иначе, как актом вандализма, назвать невозможно. Кладбище занимало небольшой участок, приблизительно 60 х 60 метров, обвалованный по периметру. Все могилки вскрыты, на их месте ямы. Один клинчанин, выпускник 1-й средней школы, рассказал мне, как в начале 1980-х годов, будучи ребенком, проводил лето в пионерском лагере, располагавшемся в двухстах метрах от бывшего монастыря «Полоса». Пионервожатые устраивали «археологические экспедиции» на монастырское кладбище в поисках нательных крестиков. «Раскопки» велись в течение нескольких лет и числились в списке «занятий по интересу».

Конечно, найти могилу Ксеноса нет никакой возможности. Чугунное надгробие с могилы Ксеноса было сдано в металлолом еще в 1930-е годы, когда страна Советов остро нуждалась в черном металле. Большинство захоронений не имело надгробных камней, а только восьмиконечный деревянный крест. Кресты сгнили. Немногочисленные надгробия из известняка, некогда обозначавшие захоронения настоятелей монастыря, можно отыскать в фундаментах колхозных построек ближайших деревень. Кладбище, как и монастырский двор, заросло молодым сосновым лесом.

С чувством грусти уезжал я из Полосы. Это чувство переросло в сознание ответственности перед памятью великих подвижников, живших и творивших свой подвиг в стенах монастыря. Это чувство помогало мне многие годы в поисках свидетельств о жизни Илариона Кабанова (Ксеноса), а затем в воссоздании его сложной и богатой творческой биографии.

А старообрядцы с тех пор ежегодно посещают место, где стоял Красноборский монастырь. Чаще всего они бывают там в день Рождества Иоанна Предтечи – 7 июля, в день празднования иконы Казанской Божьей Матери – 21 июля, или в день Усекновения Головы Святаго Предтечи и Крестителя Иоанна – 11 сентября.