Выго-Лексинское староверческое общежительство в Поморье было основано в 90-х годах XVII века. Название его происходит от двух рек: реки Выг, где была расположена мужская ограда, и реки Лекса – с женской оградой. Первоначально женская часть общежительства также находилась на Выгу. Впоследствии это место стало называться Данилово – от имени основателя киновии Даниила Викулича, а монастырь стал называться Данилов.

Важным свидетельством о состоянии певческого дела на Выгу является книга «История Выговской пустыни», написанная самими выговцами во второй половине XVIII века и содержащая ценные исторические сведения «из первых уст». В «Истории» неоднократно упоминается о приверженности выговцев с первых лет основания пустыни к традициям Соловецкого монастыря – как в уставных, так и в певческих особенностях. Видно, что эта приверженность происходит от первых основателей пустыни, среди которых были и соловецкие иноки, бежавшие до осады из монастыря. Как известно, Соловецкий монастырь отличался особой строгостью в сохранении литургических обычаев, и наиболее ярко это проявилось и в неприятии иноками этого монастыря наречного пения, введенного патриархом Никоном.

За все время своего существования Выговское общежительство придерживалось раздельноречной традиции. Некоторые научные высказывания о том, что якобы первый киновиарх Андрей Дионисьевич был приверженцем наречного пения, не выдерживают никакой критики; подробно это мнение было опровергнуто в работах моей учительницы Ф.В.Панченко. Напротив, «История Выговской пустыни» повествует, что когда на Выг в 1720г. пришел крупнейший знаток пения москвич Иван Иванов, то Андрей Дионисьевич пошел к нему в научение и, «вскоре выучив всяко пение», пошел учить сестер на Лексу. В РНБ хранится крюковая азбука, на которой написано, что она происходит из «сестринской грамотной Лексинской обители». По филиграням и по почерку эта азбука датируется началом XVIII века. Вполне возможно, что данная азбука отображает этап, о котором повествует автор «Истории».

Первые книги Выговского письма полного певческого круга были созданы не ранее 50х годов XVIII столетия. Из рукописей более раннего периода известны в основном сборники-конволюты, содержащие части Обихода (в основном постного), некоторые службы из Стихираря (наиболее распространенные – это службы апп. Петру и Павлу, свт. Николе, прор. Иоанну Предотече), а также подборки служб отдельным двунадесятым праздникам, в основном храмовым праздникам Соловецкого монастыря, которые чтились на Выгу (многие храмовые праздники Соловков имели посвящение церквей и на Выгу). Из полных сводов певческих книг в ранней письменной традиции выговцев известны только Ирмосы и Октай. Напомним, что именно эти две книги и легли  в основу подготовки и научения певчего в поморской традиции, которая дошла и до наших дней. Подборка строк и попевок в поморских певческих азбуках также составлена на основе этих двух книг.

Отсутствие в ранний период других певческих книг не означает, что их не было в литургическом употреблении, просто пели в основном по дореформенным безпометным рукописям XVII века, «опомеченным» частично выговцами и приспособленными таким образом для совершения служб. «История» сообщает, что первоначально грамотных певцов «по знамени безпометному» было немного, а остальные за ними по слуху подпевали по крылосам. Но зато какого уровня знания были эти певцы, можно судить по безпометным рукописям, «опомеченным» ими. А это и знаменитый Усть-Цилемский сборник, включающий распев Евангельских стихер большим знаменем «переводу Крестьянинова», и рукопись царских роспевщиков, содержащая «инъ роспевы» триоди Постной и Цветной из собрания РГАДА, и многие другие первоначально безпометные сборники, бытовавшие иногда на Руси в единичных списках. Некоторые из таких сборников атрибутированы и введены в научный оборот Ф.В.Панченко в работе «Средневековые авторские роспевы в поморских рукописях».  В последнее время мною выявлено еще несколько безпометных рукописей, «опомеченных» выговцами, содержащих уникальные «инъ переводы» без ремарок авторства. Вероятно, что составление, написание и редактирование полного пометного круга книг может приписываться деятельности Ивана Иванова или Москвитинина (сына попа Успенского собора в Москве), пришедшего на Выг в 1720 году. «История» повествует, что он «зело знаменное пение знал и по ноте, и по знамени, и по помете церковной», а также был знатоком демественного и путного пения. С его именем «История» связывает начало повсеместного обучения пению на Выгу.

Примерно такая хронология в отношении раннего периода была принята Ф.В.Панченко и мною до находки одной пометной певческой азбуки, датируемой до 1710 г. (1-я часть, фитник – кон. XVII в. и 2-я часть, кокизник – нач. XVIII в.). Эта азбука бытовала на Выгу и впоследствии оказала самое серьезное влияние на развитие певческой традиции. Под роспев этой азбуки мною выявлено по разным книгохранилищам Москвы и Санкт-Петербурга около 100 рукописей как безпометных, но «опомеченных» на Выгу под толкования этой азбуки, так и самостоятельного написания, не позднее 1710-12 гг., т.е. периода до 1720 года и соответственно до прихода на Выг Ивана Москвитинина. Уникальность этой азбуки состоит в том, что роспев многих знамен и лиц содержит чисто локальный характер и не зафиксирован мной ни в одной другой письменной певческой традиции – ни Древней Руси, ни других старообрядческих согласий. Аналогия роспеву этой азбуки выявилась в живой липованской традиции при прослушивании аудиозаписей 1999-2000 г. На первый взгляд может показаться непонятным, как роспевы знамен раздельноречной традиции Выга оказались у поповцев, но, с другой стороны, в этом нет ничего удивительного. Липоване – это выходцы с Ветки, и если принять во внимание бытование на Ветке до 1730 г. раздельноречной традиции и общение Выга с ветковцами в этот период, то вполне возможно, что  роспев невм указывает на тесные контакты этих центров (см. книгу Лилеева «Историческое известие о расколе на Ветке и в Стародубье»).

Примечательно, что румынские липоване очень четко определяют московскую традицию, идущую от певческого круга Л.Ф.Калашникова, и сами почти не пользуются этим печатным кругом, а поют в основном по рукописям. Это свидетельство также указывает на локальный характер, усвоенный ими в роспеве тех или иных невм и, возможно, перешедший на толкования невм из раздельноречного периода на наречный, когда они так пели на Ветке.  Эта особенность пения и сейчас разительно отличает их от других старообрядцев-поповцев.

Если вернуться к истории Выга и начать говорить о периодизации певческой традиции, то здесь выделяются разные периоды, которые иногда накладываются друг на друга. Указанная ранняя азбука и роспев книг с толкованиями невм под нее была в употреблении примерно до 30-х гг. XVIII века. Некоторые остаточные явления в роспеве на примере единичных случаев могут встречаться и позднее, но в то же время азбука, использовавшаяся в обучении на Лексе, написания явно до 30-х гг., содержит уже другой роспев невм – условно назовем его «средний» или «второй период». Возможно, что изменения, происшедшие на Выгу, связаны с деятельностью Ивана Иванова и систематизацией им знаменного роспева. Полный певческий круг, систематизированный и написанный Выговскими книжниками только в 50-е годы, содержит роспев невм уже «второго периода». От раннего периода помимо азбуки остались расписанные части Обихода, части Стихираря, Праздники, а также Ирмосы и Октай. В «средний» или «второй» период роспев невм получил уже свое «типовое» значение, аналогии ему находятся в певческих азбуках Древней Руси и в азбуке А.Мезенца, где Мезенец приводит некоторые роспевы невм в усольской традиции. Это соотношение роспева Выговских рукописей с усольской традицией отмечалось и о.Павлом (Коротких), в частной беседе он поделился со мной этими наблюдениями, но также встречаются и розводы московской школы перевода Феодора Крестьянина. «Средний период» длился на Выгу до 90х годов XVIII в. или даже до самого начала XIX в. Именно в этот период складывается и определенный, классический тип письма, названный впоследствии поморский полуустав, и орнаментированные заставки в рукописях, тоже имеющие свои четкие особенности и отличающие поморские книги разительно от книг других старообрядческих школ. С начала XIX столетия  в связи с общим упадком на Выгу начинается поздний период, который длится до закрытия монастыря в середине XIX века, и отчасти имеющий продолжение в певческой традиции федосеевцев Преображенского кладбища в Москве. «Поздний период» роспева невм, начавшийся с начала XIX века, уже не ознаменован таким осознанным переходом традиции, как это было в середине XVIII века – скорее, он вылился из «среднего периода». Проявилось это в незначительных изменениях в роспеве невм, в основном появилось больше опеваний и ломок голосом, которые, по моим наблюдениям, записывались в азбуку с голоса – в таком виде знаменный роспев и сейчас существует в живой традиции безпоповцев. Рукописи «позднего периода», написанные или на Выгу, или на Лексе, зачастую очень отличаются просто красивым, но нередко безграмотным в певческом отношении письмом. Поскольку они писались людьми, не знающими знамен, а просто обладавшими хорошими каллиграфическими навыками и писавшими их на продажу под заказ. Отсюда и степень «грамотности» письма. Если перед писцом лежал хороший, грамотный в отношении знамен и помет протограф, то писец списывал его с минимальным количеством своих ошибок, допущенных им при такой «бездумной» копировке рукописей. Если изначально был плохой протограф, то к певческим ошибкам, допущенным в нем, писец прибавлял еще и свои, а иногда ошибки писца были многочисленными.

Безусловно, любая периодизация оказывается несколько условной, поскольку на практике при работе с поморскими рукописями постоянно сталкиваешься с наложением одного периода на другой и их параллельным бытованием. Это возможно объяснить и сохранением каких-то особенностей того или иного периода в певческой практике многочисленных скитов, разбросанных вокруг Выга, административно подчиняющихся центру, т.е. Данилову монастырю, но в пении, возможно, придерживающихся более архаических особенностей. Если принять во внимание исторически известный факт, что были скиты, где жили литейщики (медное литье было налажено на Выгу с начала XVIII в.), или наличие скитов иконописцев и певчих (яркий пример такого «элитного» скита – Березовский скит, где жил Иван Москвитинин), то наши предположения вполне могут иметь место.

Возможно, что и некоторые книги из архивов, оказавшиеся у нас в руках и принадлежащие тому или иному периоду, были написаны не в Выгорецком центральном монастыре, а в каких-либо соседних скитах. Эти особенности в периодизации следует учитывать при пении или расшифровке поморских рукописей того или иного периода. В настоящее время два пособия, составленные Евгением Григорьевым, отображают позднюю поморскую традицию и не могут использоваться для работы с поморскими рукописями до 70-80 гг. XVIII века.

Опубликовано на сайте http://drevle.narod.ru/daniil.htm