Со времени основания Петербурга на Охте и  в Рыбацком в качестве мастеровых и ремесленников селится много старообрядцев. Петербургская губерния находилась в окружении Новгородской, Псковской и Олонецкой губерний, где сильны были беспоповцы. Достаточно вспом­нить, что киновиархи Выговской обители - ду­ховного и хозяйственного центра поморцев - на­ладили устойчивую связь с новой столицей уже во времена Северной войны, снабжая Петербург старопечатными книгами и торгуя хлебом. Настояте­ли общежития Семён и Андрей Денисовы «посы­лали своих людей с письмами и гостинцами к его Императорскому величеству». Старания выговцев не прошли даром. Пётр I доверял поморцам, и если «от кого клеветы быша, он же тому не внимаше» (1).

Интересен и тот факт, что губернатор Пе­тербурга, князь А.Д.Меньшиков, 12 мая 1711 г. объявил по Санкт-Петербургской губернии «всем обще, как духовного, так и светского чина людям, и кому указ великого государя подлежит ведать, дабы впредь никто общежитиям Андрея Денисова с товарищи, и посланных от них, обид и униже­ния, и в вере по старопечатным книгам помеша­тельства, отнюдь не чинити, под опасением жес­токого истязания» (2). В Ямбургский и Копор-ский уезды приезжай беседовать царевич Алексей Петрович, любивший «бородачей». Однако офи­циальная статистика по староверам очень скудна, имеются лишь фрагментарные сведения о «ревни­телях древнего благочестия» в купеческой среде, тем более, что гонения и притеснения лишь изредка сме­нялись периодами веротерпимости.

Известно, что два семейства купцов Мыль­никовых, отличающихся особой «стойкостью и закоренелостью», платили в 1718 г. двойной ок­лад (3). В правление Анны Иоанновны, когда федосеевцы отделились от поморцев, отказав­шись молиться за императрицу, в Санкт-Петер­бургской епархии официально числилось 13 ста­рообрядцев, что, конечно, далеко от действи­тельности (4). Ревизия 1745 г. показала, что раскол распространён преимущественно между «достаточными» купцами и ремесленниками. При императрице Елизавете Петровне было не­сколько крупнейших петербургских поморцев-тор­говцев. Среди них династия купцов-гостинодвор­цев Яковлевых, купец Игнатий Гутуев, «оставив­ший фамилию свою Гутуевскому острову», ратман петербургской биржи Афанасий Дорофеев, купец Пётр Рогожин, тайно приставленный к сбору по­душных денег (5).

При Екатерине II возникают староверческие кладбища (поморское на Малой Охте, федосеевское на Волковом поле), строятся молельни.

Для поморцев одним из первых «купцов-героев», по­святившим себя делу общины, был подрядчик по устройству набережной Фонтанки Иван Феоктис-тович Долгов. (1734—1799). Будучи богатым чело­веком и «именитым гражданином», известным при дворе, он в то же время был ревностным членом общины поморского согласия. На больших земель­ных владениях от Моховой улицы до Фонтанки в 1768 г. во флигеле была устроена моленная во имя Знамения Пресвятой Богородицы с подворьем и школой (в этом же году выходит указ, дающий ста­рообрядческому Малоохтинскому кладбищу офици­альный статус), а рядом же были возведены амба­ры для хлеба, привозимого с Выга. Всё состояние Долгов завещает Выголексинскому монастырю, бла­годаря чему вскоре строится новая моленная, пер­вая в России по своей обширности и богатству (6).

В царствование Александра II попечителя­ми поморского кладбища были богатые купцы А.Д.Пиккиев, В.И.Миронов, А.П.Орловский, И.П.Михайлов, которые много сделали для воз­вращения кладбища и устройства новой молен­ной во имя Илии Пророка. Самым выдающим­ся попечителем петербургских поморцев во вто­рой половине XIX в. был Василий Александро­вич Кокорев (1817-1889), выходец из г.Солигалича Костромской губернии, разбогатевший на винных откупах (за умелое ведение дел неисп­равных откупов его стали называть «откупщиц-ким царём»), пионер многих прогрессивных пред­принимательских начинаний, одним из первых понявший важность бакинских нефтяных про­мыслов, основатель крупнейшего частного Волжско-Камского банка и Московского купеческого банка, строитель нескольких железных дорог, ав­тор основательного труда «Экономические прова­лы» (1887), в котором он выступает как сторонник сохранения и развития самобытных начал русской экономики, показывает губительность механичес­кого заимствования западноевропейских финансо­вых и хозяйственных форм (7). Кокорев, «русский самородок», имея обширные связи, немало помо­гал единоверцам, ходатайствуя перед чиновника­ми и выделяя деньги на нужды общины. Дос­тойны упоминания купеческие династии торгов­цев мануфактурой Кондратьевых, Кончаевых, владельцев шляпных магазинов Молчановых, торговцев зерном Мерзлоуховых.

Федосеевцы ещё в 1723 г. имели моленную в Петербурге. В 1760-х годах главным попечителем и устроителем моленной у Апраксина Двора был выходец из крестьян Рязанской губернии, а впос­ледствии купец 1-й гильдии Филипп Фомич Кос­цов (1737-1804). Благодаря его усилиям для мо­ленной было выстроено отдельное каменное зда­ние, а благоволение к нему князя Куракина сдер­живало притеснения властей (8). В 1777 г. по ходатайству купцов Дмитрия Воробьёва и Петра Волкова федосеевцы получают на Волковом поле место под кладбище и моленный дом. В Петер­бурге к концу XIX в. это было самое многочис­ленное согласие, объединяющее около 6000 при­хожан. Из попечителей особо следует выделить Е.С.Егорова, речь о котором чуть ниже.

Третьим влиятельным согласием в Петер­бурге были поповцы, принявшие австрийскую иерархию (1846) и Окружное послание 1862 г. и их стали называть «громовцами» в честь Федула Громова, основателя и попечителя поповского кладбища и богадельни рядом с Московскими Три­умфальными воротами. Именно его усилиями совместно с братьями Рахмановыми была учреж­дена Белокриницкая старообрядческая митроплия. Благодарные поповцы поместили такую эпи­тафию на могиле Федула Громова (ум. в 1848 г.): «Честность, справедливость, негласная помощь ближнему, во всем воздержание и не горделивость - его законы! Не блеск образования и званий, а здо­ровый ум и дальновидность руководствовали его в обширных делах, при уповании на Бога! Он начал с ничего и неусыпно трудясь приобрел звания и состо­яния и во всю жизнь наслаждался любовью всех ок­ружающих, счастьем и постоянным здоровьем» (9).

Кроме трёх вышеозначенных согласий (по­морцы, федосеевцы и громовцы), существовали в Петербурге и филипповцы, рябиновцы, почи­тавшие крест из рябинового дерева, раздорники, не принявшие Окружного послания, и др., но в целом они были малозаметны Остановимся подробнее на последней тре­ти XIX в. с тем, чтобы выяснить, что пред­ставляло из себя старообрядческое купечество в этот период.

Весной 1881 г. по случаю принесе­ния присяги на верноподданство государю Алек­сандру III журналист «Петербургского листка» Н.Скроботов, посетив многие согласия петербур­гских старообрядцев, писал: «Напрасно стали бы мне говорить, что всё это крестьяне и ремеслен­ники: в числе петербургских старообрядцев насчи­тываются сотнями купцы, из которых иные долж­ны быть причислены к числу выдающихся коммер­ческих предпринимателей» (10).

Петербург в отличие от Москвы, Нижне­го Новгорода или городов Русского Севера не был столь характерен для старообрядческого пред­принимательства. В петербургском деловом мире большие, иногда «шальные», деньги с исполь­зованием необходимого инструментария (обман, подкуп, взятки) наживались на откупах (выгод­ных правительственных заказах), грюндерстве, финансовых операциях. Тип осторожных и мед­лительных деловых людей, которые живут в со­гласии с совестью и «решения принимают не сра­зу, а выжидая, но раз оно принято, гнут линию. упорно и тягуче, несмотря на неудачи», по образ­ному выражению Вл.Рябушинского, «умирал» в гнилой и заплесневелой атмосфере Петербурга (11). Этот тип «русского мужика», который чувствовал себя в Москве первым человеком, терялся в сто­личных банковских и чиновничьих кругах и вытес­нялся иноверцами и инородцами. И тем не менее ситуация со старообрядческим купечеством в эти последние десятилетия XIX в. была очень любо­пытной.

Интересную картину рисуют материалы Санкт-Петербургской купеческой управы. Лишь с 1883 г. после появления закона Александра III об уравнении старообрядцев в правах с «православ­ными» в сведениях о лицах, выбравших торговые свидетельства, стали указывать старообрядчество в качестве одного из вероисповеданий наряду с като личеством, иудаизмом, лютеранством, единовери­ем, скопчеством и др. После введения в 1898 г. промыслового обложения гильдейских предприя­тий и отмены обязательного приобретения сослов­ных купеческих прав для получения промышлен­ных и торговых свидетельств, гильдии постепенно теряют свое значение и купечество перестаёт быть синонимом российского предпринимателя.

В результате аккуратного подсчёта, прове­дённого на основе справочных книг о лицах Санкт-Петербургского купечества, получивших с 1882 по 1893 гг. свидетельства и билеты по 1-й и 2-й гиль­диям на право торговли и промыслов, суммиро­ванного в таблице 1, оказалось, что доля старооб­рядцев была достаточно устойчивой и составляла 1,2 % от общего числа купцов города (для сравне­ния: в Москве по данным X ревизии 9% купцов были старообрядцами) (12).

Если воспользоваться данными о доле ста­рообрядцев в населении города, то окажется, что коэффициент деловой активности, под ко­торым понимается отношение доли в купечестве к доле в общем населении, равняется 4,26. Ста­роверы были относительно более активными, чем иудеи и протестанты, и уступали лишь слабо представленным в городе караимам и армяно-григорианам. Старообрядцы были равномерно представ­лены в 1-й и 2-й гильдиях, при этом видно доми­нирование протестантов и иудеев в более богатой 1-й гильдии за счет относительно меньшего учас­тия православных.

Можно утверждать, что капиталы концентрировались главным образом в руках протестантов (преимущественно лютеран) и иудеев. Эта тенденция (56,3 % в 1883 г., 59 % в 1893 г. для 1-й гильдии протестантов и иудеев вместе) сохранялась и впоследствии до тех пор, пока всех не смела революция.

Какая же была специфика староверческого предпринимательства в столице? Какой биз­нес, выражаясь современным языком, находил­ся в руках «ревнителей древлего благочестия»? Та­кая постановка вопроса имеет право на существо­вание. Достаточно упомянуть, что конфессиональ­ные особенности видны в специализации иудеев, которые содержали банкирские дома (Гинцбурги), кассы ссуд, аптеки, оказывали комиссионные ус­луги, торговали драгоценностями, а многие куп­цы 1-й гильдии выступали в качестве подрядчиков у казны. Магометане содержали кафе, буфеты, рестораны, армяно-григориане торговали вином, все караимы так или иначе были связаны с произ­водством и продажей изделий из табака (напр., та­бачная фабрика «Саатчи и Мангуби»), лютеране, главным образом подданные европейских госу­дарств, часто являлись либо профессиональными работниками (инженеры, мастера, учителя) во 2-й гильдии, либо акционерами и держателями фабрик и заводов (Клоп, Нобель, Вогау) в 1-й гильдии. Старообрядцы были русскими людьми, хра­нящими древлеправославную веру, поэтому понят­но, что конфессиональная специфика проявлялась в меньшей степени. Она была менее явной в сравне­нии с Москвой, где старообрядцы контролировали почти 50 % шерстоткацкой промышленности (13).

С определённостью можно сказать, что куп­цы-староверы Петербурга занимались в первую го­лову торговлей. Они играли заметную роль в Апраксином и Гостином дворе (петербургской Мос­кве), менее известных рынках: Ново-Александров­ском, Сытном, Андреевском, Пантелеймоновском, Ямском и Мариинском, - многие торгова­ли в собственных магазинах и лавках. В указателе «солиднейшей и лучшей» части торговых предпри­ятий, составленном А.Д. Башковым для потреби­телей, среди староверов значатся два продавца ма­нуфактурных товаров (14). Егоров Ефим Савелье­вич (1823-1895), 1-й гильдии купец, действитель ный статский советник и кавалер, помощник по­печителя и председатель Комитета Волковской федосеевской богадельни, попечитель Преображен­ского кладбища в Москве, был владельцем двух лавок в Спасской части Апраксина двора, шести каменных домов. После его смерти петербургские газеты сплетничали о незаконном расходе 160 тыс. руб. из казны Волковского кладбища, но вряд ли эти сплетни были обоснованными (15). Матвей Кузьмич Андреев, 1-й гильдии купец, торговал в Мариинском рынке. Многие купцы-староверы продавали готовые платья (И.Девятникова, АН.Горелова, И.ЕЛадонин, В.П.Марков, Ф.И.Гмы-зов). Удостоился же чести попасть в указатель по­мор Иван Иванович Кондратьев, продававший го­товое платье и меховые товары на Зеркальной ли­нии Гостиного двора. Кроме того, торговали из­делиями из кожи, галантерейным товаром, лаком, железом, шорным, москательным товаром. В справочнике находим и Петра Ивановича Ивано­ва, который содержал две лавки фарфора, хруста­ля и фаянса в Мариинском рынке.

Известны были староверы и как предприим­чивые торговцы продовольственными товарами. Разнообразную сеть бакалейной и фруктовой тор­говли содержал федосеевец, купец 1-й гильдии Александр Иванович Латынин; помор, купец 2-й гильдии, гласный Городской Думы Александр Платонович Орловский, который участвовал в воз­вращении и приведении в порядок Малоохтинско­го кладбища в 1865 г., имел широкую сеть чайных магазинов и, кроме того, содержал трактир. На Ямском рынке снабжали петербуржцев мясом фе­досеевцы, купцы 1-й гильдии братья М.И. и Ф.И.Смирновы (которые, кроме того, имели в Москве альбуминный завод), а на Сытном купцы 2-й гильдии Д.Я. и Я.П.Головины, по всей види­мости, принадлежащие к тому же толку, поскольку в справочнике купеческой управы они записаны как «вер. стар, беспоповщин, согласия», как обычно делали федосеевцы. Мясными же лавками владел суровых правил федосеевец, купец 2-й гильдии Ни­кита Васильевич Киржанов, который известен как попечитель с 1876 г. женского староверческого мо­настыря на Волковой улице позади Московских Три­умфальных ворот, рассчитанного на 200 призревае­мых, где, по свидетельствам современников, пользовался неограниченной властью (16).

Из промышленных заведений нам удалось получить информацию о трёх заводах (двух лаковаренных и одном кожевенном), держателями кото­рых были записные старообрядцы. Братья Миха­ил и Арсений Васильевы, купцы 2-й гильдии, при­надлежали к федосеевскому согласию, имели камен­ный лаковый завод в доме собственного жительства на Б.Резвом острове в Нарвской части. В 1866 г. на заводе (одном из восьми городе) работало 6 чело­век, а сумма выработки равнялась 12836 руб., что составляло 7%. На Гагаринской улице лаковый за­вод имел купец 2-й гильдии Афанасий Петрович Яковлев, в 1862—1867 гг. трудилось до 6 рабочих с выработкой до 38 тыс. руб., или приблизительно 20% от общей суммы (17).

Ещё в 1849 г. в городском указателе значит­ся кожевенный завод Фёдора Егорова, один из 20 заводов города. В 60-70-х годах при занятости в 50 чел. на нём производилось продукции на 200— 300 тыс. руб., что составляло 10% от общегород­ских объёмов.

Итак, в последние десятилетия XIX в. старообрядческое купечество Петербурга было задействовано в основном в торговле мануфак­турными товарами, готовыми платьями и про­довольственными товарами (мясо, рыба, коло­ниальные товары), чему в немалой степени спо­собствовали конфессиональные связи с другими регионами России.

В промышленном производ­стве записные купцы-староверы находились на периферии экономики, не участвуя в таких вы­сокодоходных и быстроразвивающихся отраслях промышленности, как бумаготкацкая, шерсто­прядильная, суконная, сахарная. Они владели приблизительно 27% лаковаренного и 10% ко­жевенного производства. Далеки они были и от финансового мира столицы (В.А.Кокорев был редким исключением, к тому же он числился в московской купеческой управе). Среди согла­сий в предпринимательской сфере явно преоб­ладали беспоповцы (федосеевцы и поморцы).

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Филиппов И. История Выговской старооб­рядческой пустыни. СПб.,1862. С.140.

2.      Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып.1. 1869. С.76; Об исстории старообрядчества в Петербурге по офи­циальным документам того времени до Екатери­ны II см.: Архангельский М. Из истории раскола в С.-Петербурге. СПб.,1870.

3.      Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Вып.1. 1869. С.75.

4.      Там же. Вып.2. С.283.

5.      Архангельский М. Указ. соч. С.10-12.; См.также Кобак А.В., Лурье Л.Я. Малоохтинское кладбище // Исторические кладбища Петербурга. СПб.,1993. С.417-423.

6.      Скроботов Н. Среди старообрядцев // Петер­бургский листок. 1881. №80. С.2.

7.    Лаверычев В.Я. «Русский самородок»: Пред­принимательство и общественно-политическая деятельность В.А. Кокорева// Предприниматель­ство и предприниматели России. От истоков до начала XX века. М.,1997. С.166-177; См.: Коко­рев В.А. Экономические провалы. СПб., 1887

8.     Шамарин В.В. 275 лет Староверию в Петербур­ге // Календарь Древлеправославной Поморской Церкви на 1998 год. С.54.

9.     Животов Н.Н. Церковный раскол Петербур­га в связи с общерусским расколом: Очерки.СПб.,1891. С.102-103.

10.          Скроботов Н. Среди старообрядцев // Пе­тербургский листок. 1881. №70. С.1.

11.          Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. М.,1994. С. 136.

12.          Справочная книга о купцах города Санкт-Пе­тербурга за 1883/1893 г. СПб., 1883/1893; Материалы для истории московского купечества. М.,1889. Т.9; О населении Петербурга см.: По­кровский В.И. С.-Петербург (статистический очерк) // Весь Петербург на 1894 г. СПб., 1894

13. Стадников А.В. Роль московского старообряд­чества в развитии Российской текстильной промышленности // Старообрядчество: история, культура, современность. Материлы. М., 1998.

14.     Башков А.Д. Указатель адресатов промыш­ленных и торговых предприятий Петербурга.СПб., 1889; См. также: Лурье Л. Старообрядцы в экономике дореволюционного Санкт-Петербур­га// Мониторинг социально-экономической си­туации рынка труда С.-Петербурга.  1997. №1.С.20-26.

15.     Демьянов Г. Волковская панама или «Егоровщина» // Петербургский листок. 1895. №137. С.З.

16.     Животов Н.Н. Указ соч. С.66.Фабрики и заводы Санкт-Петербургской губер­нии в 1862-1868 гг. Вып. 1-7. СПб.,1863-1870

Д. К Расков

Старообрядчество: история, культура, современность.Вып.8 - М.: 2000