Вопрос об иконных изображениях первых выговских наставников и основателей пустыни не поднимался в специальной литературе [1]. Между тем он представляет значительный интерес, т.к. вносит лепту в мало еще разработанную тему сложения в старообрядчестве культа местночтимых святых, формирования своей собственной «святости» [2]. К вопросу «старообрядческой святости» тесно примыкает вопрос патроната. Этой теме и посвящена настоящая статья.

Живописные поморские иконы еще мало изучены, поэтому круг патрональных святых очерчен слабо. Известно только о некоторых из них, например, об иконе 1711 г., заказанной для себя Андреем Денисовым [3]. На ней изображался «Святой Андрей Стратилат», соименный киновиарху. О почитании патрональных святых на Выге можно судить по медным литым иконам, изготовление которых было налажено в Выговской пустыни. Их локализация также затруднена, но те из них, что предлагаются ниже к рассмотрению, помогают прояснить этот вопрос, одновременно открывая страницу выговского патроната.

Иконы выделяются из ряда произведений медного литья необычными удлиненными пропорциями, не характерными для древнерусской мелкой пластики. Эта оригинальная форма объединяет иконы в обособленную группу однотипных памятников. Она включает 6 икон: четыре со сплошными плакетками и две - с прорезными.

Состав святых на иконах невольно обращает мысль к Выгу. На них изображены (по одной фигуре на каждой иконе): пророк Даниил, апостол Петр, мученик Андрей Стратилат [4]. Все трое святых соименны зачинателям скитопустынного жительства на Выгу: Даниилу Викулину, Петру Прокопьеву и Андрею Денисову. Почитание устроителей пустыни в своем кругу было столь значительным, что естественно привело к обозначению их в лике местночтимых на Выге святых [5]. Им были сочинены службы, написаны  песнопения [6]. Согласно выговскому Типикону, дни памяти, установленные новым подвижникам благочестия [7], совпадали с днями памяти тезоименитых святых, изображенных на медных иконах [8]: 19 августа/1 сентября — святой мученик Андрей Стратилат и преподобный Андрей Пустынник [9]; 16/29 января — Поклонение честным веригам апостола Петра и Петр Прокопьев, экклезиарх выгорецкий; 17/30 декабря [10] — святой пророк Даниил и Даниил Викулыч, киновиарх и настоятель Выгорецкий [11].

Такой подбор святых на однотипных иконах вряд ли мог быть случайным. Его трудно объяснить чем-либо иным, кроме патрональности. И еще более трудно представить себе почитание всех трех святых одновременно где-либо в другом месте, кроме Выга. Связь этих икон с Выгом очевидна. Остановимся на них более подробно.

Рассмотрим первые три иконы (со сплошными плакетками). Они отличаются тщательностью пластической моделировки, тонкой «иконописной» проработкой деталей, профессиональностью лепки, отсутствием налета лубочности, характерной для многих изделий позднего медного литья. Памятники редкие. Количество сохранившихся экземпляров каждого из них исчисляется единицами.

Икона «Святой Андрей Стратилат» известна нам в четырех экземплярах разной сохранности [12]. Кроме того, мы располагаем уникальной архивной фотографией [13], где запечатлен еще один (пятый) экземпляр иконы (местонахождение которой в настоящее время неизвестно) в идеальном состоянии, с тончайшей прочеканкой деталей рельефа. Фотография дает представление о первоначальном облике памятника [14]. Отливки всех этих экземпляров одинаковы: средней толщины, без ковчега, оборот гладкий, без бурта, со следами зачистки по всей поверхности.

Надпись имени святого, выведенная контррельефом, помещена по сторонам нимба в две строки слева и в четыре строки справа: «СВЯТОЙ ВЕЛИКОМУЧЕНИК АНДРЕЙ СТРАТИЛАТ». Заметим, что слово «святой» передано в греческой транскрипции («агиос»), но славянскими буквами.

Святой представлен в рост, в трехчетвертном повороте налево, на гладком фоне. Он облачен в воинские доспехи, поверх которых накинут плащ, на ногах сапожки. Левой рукой опирается на меч, правой подъемлет к лику крест - знак мученичества. Поземом служит холмистая поверхность, покрытая цветами и травами. Одеяния святого декорированы орнаментами. Икона обрамлена «жемчужником». Рельеф округлый, мягкий, с тонкой проработкой черт лика, влас, брады, деталей доспеха, складок плаща.

Икона «Апостол Петр» встретилась нам дважды [15], третий экземпляр - на архивной фотографии [16]. Икона во всем подобна предыдущей. Одинаково трактована и надпись имени с греческим «агиос» по-славянски. По сторонам нимба контррельефом в две строки: «СВЯТОЙ АПОСТОЛ ПЕТР». Святой апостол также представлен в рост в трехчетвертном повороте, но обращен в другую сторону по отношению к мученику Андрею, т.е. направо. Он облачен в хитон и гиматий, на ногах сандалии. Правая рука обращена перед собой в жесте моления, в левой руке - развернутый вниз свиток. На свитке контррельефом: «ТЫ ЕСИ ХРИСТОС СЫН БОГА ЖИВАГО» [17]. Это ответ Петра на вопрошение Христа к своим ученикам: «За кого почитаете меня?».

Икона «Пророк Даниил», изученная нами по 6 экземплярам [18], аналогична рассмотренным, но в ней изменена рамочка. Она имеет вид тонкого жгутика, сдублированного пояском «скани». Сама отливка немного толще и массивнее, чем вышеописанные. На обороте посередине заметна неглубокая продольная впадина. По сторонам нимба помещена контррельефная надпись имени в одну строку слева и в две - справа, опять с «греко-славянским» написанием слова «святой»: «СВЯТОЙ ПРОРОК ДАНИИЛ». Надписи имен сделаны, по-видимому, не одной и той же рукой, т.к. начерки букв разные.

Как и предыдущие святые, пророк Даниил изображен в рост, в трехчетвертном повороте налево, т.е. обращен в ту же сторону, что и Андрей Стратилат. Он облачен в двойной хитон (длинный и короткий) и плащ с запоной на левом плече. Оба хитона богато «расшиты» жемчугом и каменьями по подолам, краю коротких рукавов, на груди. На голове святого — остроконечная шапочка, на ногах — сапожки. Власы крупными кудрями спадают до плеч. Правая рука пророка поднята в жесте благословения. В левой руке опущен развернутый свиток, на котором контррельефом начертаны слова из его видения: «ЗРЕЛ ДОНДЕЖЕ ПРЕСТОЛИ ПОСТАВИША» [19]. Холмики позема обработаны частыми мелкими рядами точек, в отличие от трав на предыдущих иконах.

Прежде, чем перейти к остальным иконам, которые представляют собой уже иные иконографические варианты тех же святых, попытаемся сделать некоторые выводы по трем рассмотренным памятникам.

Они составляют компактную родственную группу произведений (даже среди первоначально выделенных шести икон) благодаря очень близким стилистическим и пластическим параллелям. Кроме отмеченных выше общих особенностей — гладкий фон, холмистый «травный» позем, жгутовидное обрамление, отсутствие ковчега, высокий плотный рельеф - можно обратить внимание и на другие детали, которые лишний раз подтверждают единство композиционного замысла этих памятников. Примечательно, например, что на всех трех иконах святой наступает носком ноги на край рамки - ренессансно-барочный прием «преодоления пространства», акцент на мотив окна (кадра, рамы). Святые словно выходят из плоскости иконы в реальный мир, облекаются в плоть, «материализуются». Той же цели служит нарочитое прерывание рамки в других местах нимбами или складками плаща. Из других особенностей, характерных для всех трех икон, отметим обводку нимба тонким пояском, вертикальное напластование складок плаща, окантовку подолов плаща валиком.

В пользу выговского происхождения икон имеются, кроме тезоименитства, и другие доводы. Один из них - греческая транскрипция слова «святой» («агиос») на всех трех иконах. Надпись выглядит несколько нарочито «под старину», чем, как известно, увлекались старообрядцы и чем в данном случае подчеркивалась их «греческая», т.е. традиционная ориентация, в отличие от «никоновской» - на «латинство».

В связи с надписями имеется еще довод в пользу выговской атрибуции: именование святого Андрея Стратилата великомучеником, тогда как в действительности он внесен в святцы как мученик [20]. Такое преувеличение ореола мученичества вокруг святого патрона Андрея Денисова было на Выге и понятно, и оправдано, и только там, пожалуй, приемлемо. Таким способом как бы подчеркивалось признание заслуг киновиарха, немало потрудившегося для процветания Выговской пустыни.

Наконец, есть еще одно соображение, косвенно указывающее на связь с Выгом. Удлиненная форма плакеток, фигуры святых в рост, их трехчетвертные повороты, жесты моления, — все это, безусловно, напоминает иконостасные чиновые иконы. Предположение об идее создания подобия миниатюрного складного иконостаса из меднолитых икон не лишено оснований. Прецеденты таких «иконостасов» в древнерусской пластике известны. Так, в числе датированных произведений медного литья В.Н.Перетц называет складень 1628 года из Новгородского епархиального древлехранилища «медный из 10 створок, изображающий иконостас: сверху пророки, ниже двунадесятые праздники, внизу - святители [21]. Подпрограмму подобного иконостасного изображения, возможно, и были отлиты наши иконы. «Апостол Петр» и «Мученик Андрей Стратилат» вошли бы в нижний Деисусный (святительский) чин, пророк Даниил - в верхний, пророческий. Причем святые Петр и Андрей разместились бы по разные стороны от царских врат (слева — апостол, справа — мученик), так как они обращены в противоположные стороны. Здесь, кстати, можно найти объяснение, почему в едином цикле из трех икон две имеют одинаковую рамочку, а третья - иную. Потому что иконы с одинаковыми обрамлениями (Петр и Андрей) предназначались для одного ряда, а икона пророка Даниила для другого ряда иконостаса, который декоративно мог быть оформлен иначе. Праздничный же чин (между верхним пророческим и нижним святительским) образовался бы из рельефов, входивших в состав поморских складней «Двунадесятые праздники» [22]. По всей вероятности, задуманная идея складной иконы, изображающей иконостас, по какой-то причине не смогла быть реализована до конца, но отлитые иконы, несомненно, способствовали почитанию памяти первых киновиархов Выгореции.

Идея изображения патронального иконостаса согласуется с общей для Выга идеей назидания потомству, закрепления в святцах, в истории русского подвижничества своей деятельности и своих деятелей. Сюда относится составление заново по инициативе Петра Прокопьева полного круга Миней [23] с включением в них «новострадальцев» [24], написание панегирических сочинений и житий выговских «старцев» [25], наконец, вознесение их в ранг «святых». Введение в иконостас не одного какого-либо, а сразу всех трех святых, соименных основателям пустыни, наводит на мысль, что задумывался он не для личного келейного моления, а для общественных целей, для соборного молитвенного воспоминания, прославления и почитания святых, соименных подвижникам, которые трудом своим, терпением и умом воздвигли в глухих лесах молитвенный дом и хозяйственную вотчину - утешение и надежду для многих, кто не смог понять и принять установления Нового времени. Такой компактный (возможно, разборный) «иконостас» мог предназначаться для какого-либо общедоступного, но в то же время камерного помещения: трапезной, братской кельи или приемных покоев киновиарха (большака), где он был бы постоянно на виду, всегда напоминая потомкам о подвиге предков.

Теперь обратимся к остальным иконам.

Одна из них - «Пророк Даниил» с глухим гладким фоном - по форме плакетки близка к рассмотренным, но отличается от них большим размером и массивностью.  Икона известна нам в одном экземпляре [26|. Пророк представлен в ней по-прежнему в рост, в повороте налево. Правая рука поднята вверх в жесте приятия благодати с открытой наружу ладонью. В левой руке опущен вниз развернутый свиток. Облачение пророка состоит из короткого хитона и длинного гиматия, спускающегося за спиной складками и скрепленного на груди фибулой. На ногах мягкие сапожки, на голове островерхая шапочка. Власы тугими кудрями из-под шапочки обрамляют чело и спускаются до плеч. По сторонам нимба надпись контррельефом: «СВЯТОЙ ПРОРОК ДАНИИЛ». Греческое «агиос» здесь утрачено. На свитке контррельефом надпись, отличающаяся от той, что была на первой иконе св. пророка Даниила, и более характерна для живописных икон: «A3 ДАНИИЛ ВИДЕХ ГОРУ ВЕЛИК) ОТ НЕЯ ЖЕ УСЕЧЕСЯ» [27].

Пластическая разработка Даниила на этой иконе намного уступает моделировке первого. Фигура святого кажется неуклюже вылепленной и неумело поставленной. Нарочито выделяются пухловатые щеки и как бы надутые плечи. Ноги словно висят в воздухе. Объемы коленей не проработаны, складки плаща моделированы с перебивкой планов и т.п. Позем трактован бугорками неопределенной формы, обозначающими не то землю, не то облака. Нимб без окантовки. Икона бесковчежна, обрамлена широким буртом с прилегающим валиком. Ее лепил либо ученик, либо мастер невысокого класса. Созданный им образ не вписывается в круг тех особенностей, которыми отмечены три вышеописанные иконы.

Наконец, последние две иконы примечательны прорезными плакетками. В отличие от первых четырех, они к числу раритетов не принадлежат. Встречаются часто в музейных собраниях, в частных руках, на антикварном рынке.

Икона «Пророк Даниил» [28] является точным повторением только что описанной, но меньшего размера, с вынутым фоном, жгутовидной рамочкой и иконографическим дополнением. Внизу у ног святого изображены два симпатичных льва с высунутыми языками и загнутыми кверху хвостами явно лубочного типа и пластически гораздо более выразительными, нежели фигура самого святого. Соответственно, это уже не просто «Пророк Даниил», а «Пророк Даниил во рву львином» [29], хотя надпись сверху осталась прежней, как и на свитке. Икона, таким образом, заметно компилятивна - иконографически, пластически и эпиграфически; из чего следует, что она вторична по отношению к предыдущей.

Другая прорезная икона «Андрей Стратилат» [30] имеет, как и первая, обрамление в виде плотного жгута. Святой Андрей облачен в воинские доспехи, но совершенно другого покроя и рисунка, чем на иконе со сплошным фоном. Это вообще иной иконографический тип, иная стилистика. Святой представлен в трехчетвертном повороте направо, так что правая рука с крестом оказывается на первом плане, а левая, держащая меч, - на втором. Изменилась и надпись. Контррельефом в две строки: «СВЯТОЙ МУЧЕНИК АНДРЕЙ СТРАТИЛАТ». Из прежнего «великомученика» его вернули к правильному наречению мучеником. Греческое «агиос» уступило место русскому слову. С точки зрения пластики (по сравнению с иконой пророка Даниила) здесь, безусловно, гораздо более высокое мастерство, хотя заметен в нем некоторый налет рафинированной сухости.

Теперь о возможной датировке икон. Типологический ряд каждой их них минимален, т.е. состоит буквально из одного варианта данного типа памятника. Иконы не претерпели эволюции. Это означает, что жизнь их во времени была короткой. С них не делали дубли, не было и повторного воспроизведения, за исключением отдельных рецидивов. Осмотр экземпляров каждой иконы показал прежде всего принципиальное различие между прорезными и сплошными иконами. Первые во всех своих экземплярах очень близки между собой по техническим характеристикам, способу обработки, по цвету и фактуре металла и т.п., иными словами, они производят впечатление изделий, отлитых одним приемом, одной рукой, т.е. однотиражных, причем сравнительно недавнего изготовления (многие находятся в идеальной сохранности, некоторые вообще не были в употреблении). О них несколько позже.

Иное дело - иконы со сплошным фоном. Они производят как раз противоположное впечатление - принадлежности не к одному и тому же тиражу. Экземпляры одной иконы хоть немного, но отличаются друг от друга: толщиной плакетки, ее размером, пропорциями, уплотненностью и т.п. Все это похоже не столько на тираж, сколько на пробные (опыт-ные) отливки, созданные примерно в одно время, за исключением еди-ничных, более поздних грубых повторений со стершихся образцов [31|. Если справедлива версия патронального «иконостаса», то предположение о пробных отливках выглядит вполне правдоподобно. Иконы не пускали в тираж для массового использования, поэтому их сохранилось так мало - всего лишь экспериментальная серия пробных образцов.

Когда же могли быть созданы эти иконы? Идея патронального иконостаса могла возникнуть на Выге довольно рано, еще в начальный период становления обители. Практическому воплощению идеи ничто не препятствовало. Оборудованная «медница» со всей необходимой оснасткой для литейного производства функционировала с 1719 года [32], а рельефы праздников для праздничного чина существовали уже в конце XVII- начале XVIII в. [33]. Однако в то время еще не сложилась почва для возникновения такой идеи. Ведь основные суть и пафос идеи заключались в прославлении выговских «старцев» через их патронов. Вознесение молитвы к небесным покровителям невольно вызывало воспоминания о покровительствуемых. Но «старцы» в то время были еще реально действующими лицами и вряд ли могли помышлять о прославлении себя. Логичнее связать возникновение идеи и, соответственно, датировку икон со временем их наибольшего почитания, то, скорее всего, могло произойти уже после их кончины, но до "канонизации", т.к. после нее идея патрональности как бы теряет смысл, поскольку теперь можно представить в иконостасе самих новоявленных «старцев», а не их патронов. Последним из трех «старцев», чьи патроны изображены на медных иконах, умер Даниил Викулин в 1734 году. Это время настоятельства в пустыни Симеона Денисова (1730-1741). Поскольку он также значится среди внесенных в выговские святцы [34], то «канонизация» не могла осуществиться ранее его смерти, т.е. ранее 1741 года.

Итак, датировка трех икон со сплошными плакетками укладывается в промежуток между 1734 и 1741 годами. Отливание пробной серии происходило на протяжении настоятельства Симеона Денисова. Отсутствие его патрональной иконы является еще одним косвенным подтверждением датировки. Более поздняя серия неминуемо должна была бы включать патрональную икону столь авторитетного и любимого в пустыни «старца», каким был Симеон Денисов.

Атрибуция обособленной иконы «Святой пророк Даниил» затруднена. Возможно, это также был какой-то пробный, подготовительный образец к иконе со львами. Во всяком случае, в известный круг пластики XVIII в. она не вписывается. Скорей всего, это создание XIX в. Есть некоторые основания предполагать, что на Преображенском кладбище в Москве спустя полтораста лет после Выга снова возникла идея патро-нального иконостаса, который, как и первый, не смог воплотиться до конца. Но эта тема требует отдельного рассмотрения.

В обеих прорезных иконах заметна двойная ориентация: во-первых, на иконы Выга XVIII в. - по форме и иконографии и, во-вторых, на древнерусское медное литье - по прорезному типу плакетки. Не исключено, что этот прорезной фон - здесь как бы особый знак, «визитная карточка» старообрядцев, всегда стремившихся тем или иным способом показать, подчеркнуть свою приверженность к древности. У выговских знаменщиков таким знаком было греческое слово «агиос», Преображенские мастера обратились к древнему технологическому и композиционному приему — сквозному фону иконы.

Примечания

1. Вопрос об иконографии, которой нашел отражение условный портретный облик «поморских старцев», кратко был затронут в нашем докладе: Выговские старцы в изобразительном искусстве // Выговская поморская пустынь и ее значение в истории русской культуры: Тезисы докладов международной научной конференции (1994). Петрозаводск, 1994. С. 17-19.

2. Впервые этой проблемы коснулся В.И.Малышев (История «иконного» изображения протопопа Аввакума // ТОДРЛ. Л., 1966. Т. 22. С. 382-401).

3. Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII-XIX вв. в Олонецкой губернии (Художественное наследие Выгорецкой поморской обители) // Известия АН СССР. Л., 1926. Серия VI. Т.ХХ. № 15-17. С. 1481-1482. Нынешнее местонахождение иконы неизвестно.

4. Память их в церковно-археологическом круге совершается соответственно: 17/30 декабря, 16/29 января, 19 августа/1 сентября. См., например, Булгаков С.В. Настольная книга для священноцерковнослужителей: В 2-х т. М., 1993. Т. 1 (Месяцеслов). С. 41-42, 319, 506.

5. Островский Д. Выговская пустынь и ее значение в истории старообрядческого раскола. Петрозаводск, 1914. С. 41, 57, 58, 59; Дружинин В.Г. Указ. соч. С. 1482.

6. Яковлев Г. Извещение праведное о расколе беспоповщины. М.,1888. С. 111; Островский Г. Указ. соч. С. 56.

7. Островский Д. Указ. соч. С. 58. Всего было «канонизировано» четыре «старца» (кроме трех названных — Симеон Денисов).

X. Медной иконы, соответствующей Симеону Денисову, не обнаружено. На ней должен быть изображен его патрон — святой Симеон Столпник на Дивной горе (521-596). Память обоих — 24 мая/6 июня.

9. Такое именование получил Андрей Денисов «по святости». См.: надпись на иконе из собрания Русского музея в СПб. (Инн. № ДР/Ж 2256), где Андрей Денисов изображен как святой с нимбом.

У Островского Д. (Указ. соч. С. 58) — 31 декабря; это, по-видимому, опечатка. Такое «титулование» обозначено в надписи на «иконе» (без нимба) из собрания ГИМ (Инн. № И-XVIII 2971/61847). См.: Неизвестная Россия: К 300-летию Выговской старообрядческой пустыни / Каталог выставки. М., 1994. С. 36, №7.

12. 1) ГРМ, инв. № ДР/М 2370, 149 х 71 х 3 мм. Происходит из собрания Н.Ф.Романченко. Потертость рельефа с утратой декора на одежде и трав на поземе. На фоне сквозные раковины. 2) ГИМ, инв. №70172/М-9115, 150 х 71 х 3 мм. Происходит из собрания Английского клуба, поступила в ГИМ в 1930 г. из Гос. музейного фонда. Коричневая патина. Сильная потертость рельефа. Декор утрачен. На обороте сверху припаяно оловом кольцо для подвески. См.: Неизвестная Россия... С. 56, № 34. 3) Соловецкий Гос. историко-архитектурный музей-заповедник, инв. № КП-349, 151 х 71 х 3 мм. Поступила в 1970г. Икона вставлена в деревянный резной киот. Значительная потертость рельефа, мелкие точечные раковины по фону, оттиск слабый, подчеканка отсутствует. 4) Олонецкий краеведческий музей, инв. № 2140-1, 151 х 71 х 3 мм. Икона найдена в часовне Олонецкого района, поступила в музей и 1969г. по акту № 21/414. Желтый цвет бронзы с золотистой патиной. Рамочка местами повреждена, рельеф потерт незначительно с утратой тонкого декора.

13. Фотоархив ГАИМК (СПб.). Ф.18. Шифр №П-45801. Негатив (стекло) Ф.А.Каликина. См. воспроизведение: Старообрядческий церковный календарь на 1967 год. Вильнюс. Илл. на с.70.

14. Икона с изображением святого мученика Андрея Стратилата отмечена среди металлических икон собрания А.С.Уварова: в роскошном воинском одеянии, с жезлом в левой руке и 8-конечным крестом (Каталог собрания древностей графа А.С.Уварова, М., 1908. Отд. IX. С. 85, № 236). Размеры иконы по каталогу: 286 х 132 мм. Это почти в два раза превышает размер наших медных икон. Возможно, она была врезана в деревянную доску, наподобие киота (как икона из Соловецкого музея — см.: примеч. 12/3). И размер приведен по доске. Настоящее местонахождение иконы неизвестно.

15. 1) ГИМ, инв. №25044/М-9117, 156x70x4 мм. Поступила в музей в 1892г. по закупке на средства Товарищества гостиницы «Эрмитаж». Икона посеребрена. Отливка тяжелая, толстая, чуть большего размера, чем все остальные иконы, рельеф без прочеканки, поверхность фона бугристая. См.: Неизвестная Россия... С. 58, №61. 2) Архангельский областной музей изобразительных искусств, инв. № 8538 (269-М), 152 х 71 х 3 мм. Поступила в музей по акту № 27 от жителя г. Новодвинска, принадлежала его матери. Происходит из д. Усть-Поча Труфановского сельсовета Пинежского района Архангельской области. Коричневая патина, потертость рельефа.

16. Фотоархив ГАИМК (СПб.). Ф.18. Шифр № П-45802. Негатив (стекло) Ф.А.Каликина. Съемка 1913 года в с. Данилове на месте Выговской пустыни. Настоящее местонахождение неизвестно.

17. Мф,ХУ|, 15-16; Мк, VIII, 29;Лк, IX, 20.

18. 1) ГРМ, инн. МЬДР/М-2369, 172x73x4 мм. Происходит из собрании Н.Ф.Романченко. Золотистая патина. 2) ГРМ, инн. № ДР/М-2494, 173 х 72,5 х 4 мм. Происхождение неизнестно. Икона посеребрена с обеих сторон. 3) ГРМ, инн. № Б-947, 169 х 71 х 4 мм. Происходит из собрания Н.Ф.Романченко. Отливка вторичная: контуры расплывчаты, линии утолщены, позем имеет вид беспорядочных бугорков, наружная рамка с зазубринами, бортик деформирован, внутренняя рамка с утратой зубцов, надпись на свитке заплывшая, читается с трудом, фон сплошь декорирован рядами кружков и залит пористой бело-голубой эмалью с прожилками. 4) ГИМ, инн.№92509/М-10884, 169x71 х4мм. Из старых поступлений музея. Темная коричневая патина. См.: Неизвестная Россия... С. 56, № 35. 5) ГИМ, инн. № 30289/М-9116, 172 х 74 х 3 мм. Приобретена по закупке в 1894г. Оливково-золотистая патина. 6) Соловецкий музей-заповедник, инв. № 371, 173 х 73 х 3 мм. Экспедиционный сбор 1970 г. и д. Шижня Архангельской обл. на Белом море. Темная коричневая, местами золотистая прозрачная, блестящая патина. Незначительная потертость наиболее высоких частей рельефа.

19. Дан, VII, 9.

20. Месяцеслов — 19 января. См.: Булгаков С.В. Указ. соч. С. 319.

21 Перетц В.Н. О некоторых основаниях для датировки древнерусского медного литья. Л., 1933. С. 33.

22. См.: ВинокуроваЭ.П. Модель меднолитого складня конца XVII-начала XVIII в. «Двунадесятые праздники» // Древнерусская скульптура: Проблемы и атрибуции. М., 1991. С. 125-178(126-127,142-143).

23. Бирсов Е.В. Четьи Минеи братьев Денисовых // Сборник в честь Матвея Кузьмича Любанского. Пг., 1917. С. 93-94. История создания поморских Миней описана у выгонского историка Ивана Филиппова (История Выговской старообрядческой пустыни. СПб., 1862. С. 157). Для покупки Макарьевских Миней с целью их последующей переработки и приспособления к собственным богослужебным нуждам еще в 1715г. был командирован в Новгород Семен Денисов (Лексинский летописец // Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории и изучению русского сектанстна и раскола. СПб., 1908. Вып.1. С. 277; Усов П.С. Помор-философ// Исторический вестник. 1866. Т. 24, № 4. С. 154; Дружинин В. Г. Словесные науки в Выговской поморской пустыни. СПб., 1911. С. 17).

24. Островский Д. Указ. соч. С. 56.

25. Яковлев Г. Извещение... С. 106-111. См., например, «Поморский торжественник» конца XVIII- начала XIX в. (Неизвестная Россия... С. 28, № 26).

26. Частное собрание, г. Гомель, Белоруссия, 176 х 84 х5 мм. Происхождение неизвестно. Коричневая патина, незначительная потертость рельефа, внерху гноз-девое отверстие.

27. Дан., 11,34, 35.

28. Сошлемся на некоторые экземпляры: 1) ГРМ, инв. № Б-1152, 169 х 76 х 4 мм. Происходит из старообрядческой моленной в СПб. (на Волковой улице), поступила в музей в 1930-е гг., отливка тяжелая, толстая. На оборотной стороне вдоль фигуры глубокая впадина, которой отмечены все экземпляры иконы.

2) ГРМ, инв. N6 Б—1151, 164х74х4мм. Темная патина. Оттиск слабый.

3) ГИМ, инв. № 54625/M-9I27, 163 х 74 х 4 мм. Происходит из старых поступлений. Золотистая патина. 4) ГИМ, инв. № 103294/4 М-15718, 161 х72х4 мм. Приобретена в 1974г. по закупке. Золочение, отливка массивная. 5) ЦМиАР КП 3565. См. воспр.: Русское медное литье. М., 1993. Вып. 2. С. 195. Илл. 25.

29. Дан., VI, 16.

30. Сошлемся на некоторые экземпляры: 1) ГИМ, Ани. № 54625/М-9055, 161 х72х4 мм. Происходит из собрания Е.Е.Егорова. Поступила и 1923г. из Румянцевского музея. Оливково-золотистая патина. Отливка очень тяжелая и массивная. 2) ГИМ, инв. № 71559/М-9114, 163x73x4 мм. Происходит из Строгановского фонда, поступила в 1928 г. Оливковая патина. Тяжелая отливка.

3) ГРМ, инв. №ДР/М-2495, 168x75x4 мм. Происходит из старообрядческой моленной в СПб. (на Волковой улице), поступила в музей в 1930-е гг. Обрамление без жгута, рамочка деформирована. 4) Гос. музей истории религии в СПб., инв. № Б-4287, 160 х 70 х 3 мм. См. воспр.: Принцева М.Н. К вопросу об изучении старообрядческого медного литья в музейных собраниях // Научно-атеистические исследования в музеях. Л., 1986. С. 57. Илл. 7. 5) Ярославский музей-заповедник. Инв. №6024. См.: Фесенко М.Л., Чайковская Н.И. Коллекция медного литья Ярославского музея-заповедника // Русское медное литье... Вып. 2. С. 125. Илл. 24. Икона отнесена авторами статьи к выговскому литью

XVIII в. 6) Собрание М.И.Чуванова, г. Москва, 161x71x4 мм. На тыльной стороне литейная впадина по фигуре и обработка поверхности плакетки грубым напильником.

31. К таким отливкам можно отнести экземпляры: 1) Апостол Петр. ГИМ, инв. №25044/М-9П7 (Неизвестная Россия... С. 58, №61). 2) Пророк Даниил. ГРМ, инв. № Б-947.

32. См.: Винокурова Э.П. Поморские датированные складни// ПКНО, 1988. М., 1989. С. 343; Фролова Г.И. К вопросу о технологии выговского (поморского) медного литья // Русское медное литье... Вып. 2. С. 49-50.

33. См.: Винокурова Э.П. Модель меднолитого складня... Имеются датированные экземпляры складня «Двунадесятые праздники» с полным составом праздничных рельефом: складень 1717г. из собрания ГИМ (см.: Неизвестная Россия... С. 54, №1. Илл. на с. 40), складень 1729г. из собрания Эрмитажа, инв. № ЭРО-9405/СВ-4679.

34. Культ «старцев» складывается, по-видимому, ближе к середине — второй половине

XVIII в. Основные источники (письменные и изобразительные) приходятся преимущественно на вторую половину — конец XVIII в. Интересным документом «канонизации» следует считать лубочный лист, датируемый началом

XIX п., на котором представлены (хотя и без нимбов) все четыре «канонизированные» персоны имеете. См.: Русский рисованный лубок конца XVIII- начала XIX в. из собрания Государственного Исторического музея / Автор-составитель Е.И.Иткина. М., 1992. С. 165-167. Илл. на с. 166 и 55; Angeli e demoni il fantastiko popolare russo. Venezia. 1993. P. 39, № 2.

Э.П.Винокурова, ГИМ, Москва