Насколько крепко хранят заветы предков старообрядцы, видно даже по именам, какими они нарекают своих детей. Паригорий, Кузьма, Мефодий, Варсонофий, Марфа, Ефросима, Лукерья... Перечень древних имен, которые признают поборники этой веры, можно было бы продолжать и продолжать

Полтора года назад в статье про московские религиозные меньшинства мы упомянули о старообрядцах федосеевского согласия. Приглашение посетить обычно закрытую для гостей извне общину федосеевцев в столице стало для нас полной неожиданностью. Поводом для приглашения стало освящение первой за многие десятки лет часовни. Упускать такую возможность не хотелось, и автор этих строк отправился в Преображенский монастырь – один из мировых центров Древлеправославной Кафолической (вселенской) Церкви старопоморского федосеевского согласия.

 Политика Андриана с первого дня его правления вызывает жаркие споры. В чем ее суть? Насколько его курс соответствует старообрядческой традиции? Не явлется ли он скрытым обновленчеством? Не приведет ли он старообрядцев к подчиненному, зависимому положению от светских властей и РПЦ? К каким конкретным результатам она, вероятнее всего, может привести? А после смерти митрополита возникает еще один вопрос: каковы перспективы продолжения политики Андриана, когда его не стало? В этой статье я попытаюсь проанализировать ситуацию и ответить на эти вопросы.

Часто из поля зрения исследователей совершенно выпадает такое сложное и многогранное явление христианской культуры, как староверие. Об этом нельзя забывать, когда речь заходит о российской поликонфессиональности накануне революции. Староверие было очевидной альтернативой для немалой части русского народа. Более того, оно продолжает жить, развиваться и стремится занять подобающее место в духовном и культурном бытии современной России.

Теперь постараемся найти ответ на второй вопрос: что стало со старообрядцами при большевиках?

Со времен церковной реформы патриарха Никона, более чем 300-летний период своей истории русские старообрядцы всегда считали периодом “безвременья”. Подобные взгляды и сопутствующие им эсхатологические представления о “конце света” полевые источники фиксируют и сегодня. Собственно к категории “настоящего времени” относится весь временной период после никоновской реформы. Это объясняет ту, свойственную старообрядцам, особенность рассказывать о событиях многовековой давности как будто бы они произошли только вчера.

Бережно сохранив множество черт религиозно-культурного уклада жизни ХVII века, с его этическими нормами, они, тем не менее, сумели приспособиться к экономике свободного предпринимательства и к социальной атмосфере демократического плюрализма. И в этом смысле для современной России они могут служить примером того, как можно совместить западный технологический путь развития с русской культурной спецификой.